Всеволод Чаплин - Накануне Армагеддона. Свобода. Жизнь. Будущее

ВЕДУЩИЙ. А это помещение может считаться женской частью дома?

ГАСАН-ОГЛЫ. Нет. Это вообще не жилой дом. Это официально называлось «административный и культурный центр». Но имущество частное.

ВЕДУЩИЙ. То есть вот вообще без платков они там сидели?

ГАСАН-ОГЛЫ. Вообще без платков.

МАРКАРСКИЙ. Это очень неприглядная правда, но ее надо было узнать.

ВЕДУЩИЙ. Ой… Остановите запись, тем не менее. Остановите, остановите. Уфф. Отец Петр, что скажете?

МИНЯЙЛО. Я еще меньше имею сказать. Просто ужас. Люди уподобились животным. Как в зоопарке. Ужас, ужас.

ВЕДУЩИЙ. К сожалению – а на самом деле к счастью – нам надо сейчас выходить из эфира. Увиденное надо просто осмыслить. Я вот не буду ставить ничего на голосование – ни сейчас, ни после программы. Потому что знаю, как проголосует аудитория. Простоволосые женщины в общественном месте… Это примерно то же самое что мужчина в трусах. Или без трусов. В общем, вот одно только скажу – не судите строго, вдруг одумаются. Не могут не одуматься. Все-таки будущие жены и матери. Надеюсь. Вот, спасибо всем, несмотря на невеселый день. Успехов! Слава Свободной России!

Свобода!

Культ этого понятия – содержание которого, впрочем, мало кем раскрывается – стал в нынешнем мире почти неоспоримым. Назовись врагом различных вольностей – и тебя подвергнут остракизму. Только предположи, что ограничение и принуждение вовсе не обязательно хуже свободы – и тебя назовут нацистом, фашистом и вообще воплощением зла. Нас приучили считать, что свобода – это нечто практически священное. Спорить с ней не моги, отрицать ее – тем более. Призывать к ее ограничению – ни в коем случае.

Но за фасадом этого культа – или глупость, или ложь. В случае массового сознания – первое, в случае политики – второе. В мире, испорченном грехом, свобода – миф. Почти всегда, когда это слово употребляется с высоких трибун, за ним стоят чьи-то планы и интересы. Чаще всего – низменные.

Идеологию раскрепощения человека принято связывать с именем Жана-Жака Руссо. «Все выходит хорошим из рук Творца, все вырождается в руках человека», – писал философ. «Естественный человек», по его мысли, будучи изначально хорошим, оказывается испорчен государством и другими социальными институтами. «Узы рабства, – считает Руссо, – образуются лишь из взаимной зависимости людей и объединяющих их потребностей друг в друге». Не случайно взгляды мыслителя послужили одной из идейных основ «великой», а на самом деле страшной и кровавой французской революции.

Впрочем, еще задолго до XVIII века идея свободы использовалась в Западной Европе для борьбы с христианскими монархиями и Католической церковью. Борьбу эту вели тайные общества, буржуа, процентщики, разного рода сектанты – люди, как правило, интеллектуально развитые, властные и оборотистые, но не имевшие возможности «рулить» обществами в условиях всевластия королей и кардиналов.

Как только появилась возможность, они перешли к насильственным действиям – или к провокации насилия, плоды которого затем обращались в их пользу. Революция 1789–1799 годов во Франции стала лишь первым актом насаждения «свободы» при помощи грубой силы и массовых репрессий. Дальше подобное происходило не раз – запомним это на будущее, но уже сейчас отметим, что под лозунгами свободы с самого начала шествовали применение силы и «революционная» диктатура избранных.

Вернемся к Руссо – между прочим, одному из людей, которые положили основание современному политическому мировоззрению. Христианин знает, что «естественный» человек вовсе не так уж хорош. Его природа повреждена грехом – со времен падения Адама. Даже маленький ребенок, которого еще не успели «испортить» ни государство, ни религия, ни даже отец с матерью, – отнюдь не всецело добр. Он ожесточенно борется за еду и игрушки, капризничает, обижает сверстников, а вскоре начинает хитрить и обманывать. Ни в одном самом благополучном обществе не исчезают преступления и пороки – их число снижается только там, где действует нравственное воспитание, желательно многовековое.

Само насильственное насаждение «свободы» через революции, войны и диктатуры показывает, что раскрепощение не меняет природы человека к лучшему. «Просвещенным» элитам не удается убедить людей в своей правоте – стремясь к власти, они много раз «осчастливливали» народы при помощи крови и страха. «Несостыковочка», мягко говоря, получилась у Руссо и его последователей…

Тем не менее, идеал свободы продвигался и продвигается любой ценой – ведь под ее лозунгом «просветители» получают власть или удерживают ее. Что вооруженный заговор «декабристов» (масонов и членов других тайных обществ) в 1825 году, что сокрушение христианских империй Европы после I Мировой войны, что расстрел Верховного Совета в 1993 году, что бомбардировки Югославии силами НАТО, что «арабская весна», что киевский майдан – все эти события сочетали лозунги свободолюбия и прямое насилие, которое осуществлялось без малейших консультаций с теми народами, на чью пользу вроде как было направлено. Свободной волей тех, кто получал «свободу», никто не поинтересовался – о референдумах, например, не было и речи.

Итак, слышите о «продвижении свободы» – готовьтесь к кровопролитию или как минимум к действиям, совершаемым помимо воли народного большинства.

Там, где сторонники «свободолюбия» западного образца прочно закрепились у власти, до предела ограничивается свобода слова. Толерантность, политкорректность, воинствующая светскость стали основой многих табу. Во многих странах в главных СМИ нельзя произнести очевидную правду – например, о том, что евреи чаще бывают чемпионами по шахматам, а африканцы – чемпионами по бегу. Или о том, что мигранты в Европе являются наиболее криминогенной средой. Или о том, что США совершали в 1940-е годы настоящие военные преступления. Или о том, что теорию относительности Эйнштейна многие ученые считают, мягко говоря, раскрученной неумной шуткой. Или о том, что решения Федеральной резервной системы (ФРС) США трудно оспорить в судах.

Таких табуированных тем – десятки, а то и сотни. Однако политики и публицисты придерживаются неписаной «генеральной линии», за отступление от которой люди подвергаются остракизму. Только в последние годы последовательные левые и не менее последовательные правые начинают на Западе «распаковывать» некоторые острые вопросы – например, идею высылки мигрантов или спор о легитимности ФРС. В ответ их, как ни удивительно, объявляют… врагами свободы и демократии.

При этом сами идеологи подобной «свободы» не любят честной дискуссии. Скорее они считают правильным вести агрессивную пропаганду, в том числе через школу, культуру, СМИ. Возьмем хотя бы огромный набор идей и проектов, направленных против традиционной семьи. Уже в XIX столетии писатели – в частности, русские – начали романтизировать супружеские измены. До сих пор в школах эта романтизация превозносится на примере «Грозы» и «Анны Карениной». С юных лет на примере «классиков», с которыми вроде как и спорить культурному человеку стыдно, прививается отношение к семье как «тюрьме любви».