Газета Завтра - Газета Завтра 785 (49 2008)

…Кто-то, названный только неопределенным эпитетом, скользит "в голубых сетях растений" (человек? змея? паук? - все это полностью неубедительно.) Наконец, некая реальность: портьера отодвигается, в комнату входит голубой кавалер и слуга. Но ни малейшей активности. Портьера тихо дрогнула, а комната "приняла" шаги, как флакон "принимает" духи. Или комната "приняла" шаги персонажей "старинной книги" - голубого кавалера и слуги - и читательница узнала об убийстве? Опять же кто она? Мы знаем только, что у ней закружилась голова, что она "встала", "заструилась", "покачнулась - умерла" и "уронила матовые кисти в зеркала". Ни одного существительного. "Она" распознается только по женскому роду глаголов. Фосфоресценция слов угасает в недоступности тайны, которая нас окружает тотально, на разных онтологических уровнях. Это касается не только блуждающего отражения облака в воде, не только странного поведения нищего, наделяющего богатого своими тряпками, это задевает психологическую глубину людей самых обыкновенных. Если нельзя обладать тайной, можно, по крайней мере, "сделать вид", что обладаешь.

В рассказе Оскара Уайльда "Сфинкс без загадки" речь идет об этом последнем случае. Не очень красивой, скромной в расходах женщине среднего класса осточертели муж, подруги, дети и родственники. Ей надоело, что жизнь течет без всяких событий и приключений, совершенно лишенная таинственности. Она вдруг почувствовала: без привкуса тайны жвачка жизни непереносима. Тайком от родных, она наняла бедную квартиру в непритязательном доме и посещала ее по нескольку часов в день. Что она делала? Сидела у закрытой занавеси и наблюдала за событиями на улице, на своей улице. Она научилась воображать. Это постепенно отразилось на ее манерах, походке, выражении лица. Её стали находить странной, намекали мужу на "роман", удивлялись ежедневным отлучкам. Однажды, на семейной встрече, она, ныне чуждая и молчаливая, подняв пальцы, обратилась к толстому стряпчему вполне кокетливо: "С вашей стороны, лорд Альфред, не очень-то удобно дарить замужней женщине такое дорогое кольцо. Что подумают люди?"

Непроницаемый туман тайны, манящий и заволакивающий, окружает нас разреженной и плотной сферой. Она притягивает и отталкивает, объяснить ее можно лишь предположениями, одно другого фантастичней, поскольку жить в ней невозможно. Логика и порядок вещей ограничили человеческий мир жесткими правилами, что неизбежно, ибо иначе необъятная тайна разнесет его в куски. Чудесное и волшебное назвали "сказкой", невероятно-доблестное - "легендой" - довольно убедительные слова. Только с мифами ситуация плохо определена. В принципе, это линии и круги, направляющие судьбу всех и каждого, но такой дефиниции недостаточно. Слишком много в мифах сказочного и чудесного, чтобы поверить в их достоверность, слишком часто мифы переписывали и перекраивали в тех или иных целях, чтобы не усомниться в их подлинности. Да и понятного в них маловато. Что такое "золотые яблоки Гесперид", "золотое руно" и еще десятки вещей? Что такое бессмертие, когда смерть - событие более чем загадочное?

И самое главное: когда не верят в богов и героев, мифы теряют значение и сводятся к уровню сказки и легенды, хотя они не имеют ни малейшего поучительного значения. Они уходят в тайну, их лучшая интерпретация - освобождение от любых антропоцентрических трактовок. Когда итальянский поэт семнадцатого века Джакомо Любрано пишет: "Арго" берет за весла новые звезды", наше понимание трудного мифа о путешествии аргонавтов усложняется еще более. "Арго" покидает знакомые берега и направляет свой путь в неведомый Океанос, где нет ничего кроме Тайны.

"Большую книгу" 2008 года вручили Владимиру Маканину за роман "Асан", вторая премия досталась Людмиле Сараскиной за труд "Александр Солженицын", третья - Рустаму Рахматуллину за ментальный путеводитель "Две Москвы, или Метафизика столицы". По результатам читательского голосования в интернете на второе место вышел Владимир Костин со сборником повестей "Годовые кольца". Что же это за книги такие - буквы в них больше, чем обычно, или, может, значительнее проблемы, которые волнуют авторов?

Российский читатель всегда любил и продолжает любить книжки "про войну". В этом пристрастии, обусловленном и остротой жанра, и, может, нашим особым историческим прошлым, за последние полвека менялись разве что войны - огромный пласт литературы о Великой Отечественной, много тоньше - об Афганской и совсем тоненький - о Чеченской.

Перед нами новая книжка о Чеченской войне - "Асан", безусловно, заслуживающая внимания, заметная на фоне остальных, рождающая размышления. Я ознакомилась с нею в безымянной рукописи, и с большим удивлением позднее узнала, что автор - Владимир Маканин. Признаться, после "Испуга" мы больше ничего от него не ждали.

Автор совершенно с необычной стороны отважился описать как обстоятельства происходивших в Чечне военных событий, так и основных героев. Главный герой, от имени которого, собственно, и ведется повествование, - майор Александр Сергеевич Жилин, начальник военных складов, питающих топливом и боеприпасами всю Чечню, человек известный уже в силу своего поста, фигура одновременно геройская и негеройская. Его можно назвать и тёртым калачом, и служакой, и прохиндеем, и даже вором, преступником. Но сам себя он предпочитает понимать таким, как он есть - майором, который находится на войне, и здесь, на войне, имеет свой бизнес.

Да, вот тут, пожалуй, новация, ранее не встречавшаяся в отечественной литературе, - офицер, занимающийся бизнесом на войне. И не то чтобы какой-то там изначальный делец, с умыслом пристроившийся к военной машине, а обычный служака, каких много, сначала военный строитель, затем интендант, пришедший к тому, чтобы через некие "схемы" обеспечивать работу складов и целостность транспортируемых по Чечне грузов, получать "не в ущерб" делу "привар" и для себя, и быть в авторитете, что зачастую означает оставаться в живых.

Так, во всяком случае, это понимает он сам, не по своей воле попавший в действующую группировку в Чечню и там застрявший.

Книга и ее главный герой, повторюсь, интересна. Она подкупает правдой, точностью деталей, присутствием в ней человека, людей, русских и чеченцев, военных, боевиков, мирных "чичей", в ней нет схемы или заданных характеров. Казалось, что автор сам был там, знает эту военную жизнь, засады, грязь, кровь и деньги этой войны.

Деньги играют важную роль в книге, во всем течении происходящего, в мотивах поступков как самого Жилина, так и других, с кем его сводит жизнь. Случается, что деньгам противостоит и нечто другое, более важное - право, как бы это ни прозвучало, оставаться человеком, уметь ценить человеческое в других и в себе. Хотя и это подчас имеет свою цену.