Юрецко Норберт - Условно пригоден к службе

Я долго раздумывал, понимая, что такая встреча может оказаться очень опасной. Меня никак не оставляло предчувствие, что эта дорогая штуковина уже находится у торговца. Иначе как он мог обещать с такой уверенностью, будто речь шла о покупке ящика пива? Исходя из этой оценки, я глубоко задумался. Человек этот, похоже, уже сидел на "горячем товаре" и хотел избавиться от него как можно скорее. Отсутствие прибора не долго удастся скрывать от начальства в Ораниенбурге. А потом в дело вступит целая машина, готовая пойти на все, чтобы вернуть С55 обратно. Ведь речь шла об одной из самых секретных разработок советской военной промышленности.

Когда я еще раз напомнил К. об опасности, которой он себя подвергает, его словоохотливость сразу исчезла. Именно по соображениям безопасности он не хотел больше вдаваться в детали. В конце концов, нужно же помочь собственному государству. Есть ли у него в руках уже этот прибор – на такой вопрос он не стал отвечать. Его интересовало только место передачи.

Я еще раз подчеркнул, что в любом случае прибор нужно вывезти из бывшей ГДР на территорию старых федеральных земель, подальше от сферы досягаемости ЗГВ. В старых федеральных землях оккупационные власти все еще имели определенные преимущества. Я предложил ему поехать через Магдебург в Брауншвейг. Я с молодости хорошо знал этот город. К. должен был подъехать на автостоянку перед Ледовым стадионом – очень легко доехать по автобану № 2 и по Гамбургер Штрассе. Сначала К. был не в восторге от такой длинной дороги, но потом согласился, потому что вся сцена напоминала ему шпионские триллеры.

У Брауншвейга было еще одно преимущество. Мой бывший партнер Удо жил всего в сорока километрах оттуда. Я мог задействовать его в этой операции С55. Помощью Герта и Фредди я в этот момент воспользоваться не мог, а с другими "берлинцами" работать не хотел. Во-первых, они в большинстве своем были неопытны, а во-вторых, американцы должны были как можно позже узнать о том, что нам удалось достать прибор опознавания "свой-чужой". Я был убежден в том, что в первую очередь этот прибор нужно отправить в Пуллах. А что там с ним произойдет, было мне уже все равно.

Святая святых российской армии

На следующее утро Ганс Дитхард сидел в бюро уполномоченного по оперативной безопасности и ждал меня. Наш шеф и несколько его сотрудников за пару дней до того уехали в Мюнхен. Потому мы остались один на один. Американец принес кофе и сразу перешел к делу: – Как все прошло вчера? Наклевывается что-то с С55? Я удивленно спросил, откуда он об этом узнал. Он пожал плечами. Спросил, не найдется ли у меня в обеденный перерыв время, чтобы пообедать вместе. Там можно будет обсудить основные проблемы, например, финансы. Ганс подмигнул: – Как ты используешь деньги – это твое дело. Значение имеет только успех. Он попытался выудить у меня еще больше информации, но я отвечал уклончиво. К тому же в этот день я спешил, потому попросил перенести совместный обед на две недели.

На обратном пути, проезжая по автобану А 2, я остановился у Цизара в придорожном кафе, которое сейчас называется "Букауталь Норд", чтобы, как обычно выпить кофе и проглотить сосиску. Эта остановка еще много месяцев назад стала для меня обязательной, настоящим ритуалом при путешествии из Берлина в Ганновер и назад. Там был еще телефон-автомат. Несколько минут стоял я возле него, думая, следует ли мне позвонить шефу в Мюнхен. Но затем я отказался от такого звонка. Если там заранее узнают о запланированной передаче, то поднимется слишком большой шум. А именно шума я, в двух шагах от успеха, как раз и хотел избежать. Потому я позвонил домой Удо и спросил, найдет ли он для меня время.

Конечно, время он для меня нашел, и я потому поехал в городок Пайне. С ним и со всеми другими ветеранами "Стэй-бихайнд", прошедшими школу Олльхауэра, было особенно приятно работать, потому что они не задавали по телефону никаких вопросов. Они никогда не спрашивали, зачем да почему. Они инстинктивно чувствовали, что раз им звонят, то это важно. Мы немного поболтали обо всем, пока я не разъяснил ему подробности предстоящей операции. Он тут же пообещал мне свою помощь: – Но только на один день и только для тебя!

В понедельник утром я позвонил Гассингу: – Хочу вам вкратце сообщить, что я сегодня провожу операцию "Общество любителей пения". Возьму с собой Удо и позвоню вам домой с докладом сегодня ночью. Неуклюжее название операции я придумал не сам, а согласовал с ним. Гассинг просто не мог себе представить, что можно так быстро заполучить такой ценный прибор, потому начал задавать много вопросов. Я побыстрее свернул разговор: – Перспективы успеха достаточно велики. Пожалуйста, просто доверьтесь мне. У меня все под контролем.

Около полудня я забрал отпускника Удо. Мы поехали в сторону Брауншвейга. Я чувствовал волнение и напряжение, как всегда в чрезвычайных ситуациях. Удо уже давно "завязал" с БНД. Но для меня, он, по его словам, готов был снова поиграть в "казаков-разбойников". Мы изучили место встречи и продумали план ее проведения.

Джип мы собирались поставить у стадиона. Оттуда Удо мог бы легко наблюдать за всей большой парковкой. Я сам стал бы у въезда на стоянку, чтобы К. тут же меня увидел и мог бы остановиться рядом со мной. Затем мы поставили бы коробку с частями прибора возле машины. Продавец должен был сразу же ехать дальше. Так как движение тут было односторонним, Удо с ходу смог бы определить, нет ли за К. "хвоста". Сразу после передачи ему следовало бы проехать через автостоянку и забрать меня с прибором. Так все это, на наш взгляд, прошло бы быстро, безопасно и без задержек. Но как же мы ошибались!

К. прибыл вовремя, как вошедший в поговорку каменщик. Он тут же припарковался рядом со мной на свободном месте, весело открыл дверцу и поздоровался со мной. Потом пришла очередь багажника. Мы вместе поставили у машины большую картонную коробку. К. перешел на сторону сидения рядом с водителем, чтобы вытащить еще что-то из "бардачка". Вдруг из машины, неожиданно, как будто укушенный тарантулом, выскочил маленький охотничий терьер. С громким тявканьем пес промчался по стоянке и скрылся в темноте, пока его лай уже не был слышен.

К., весь в панике, сам побежал за ним, оставив меня одного рядом с его открытой машиной и полным комплектом русского прибора "свой – чужой". Он громко звал свою собаку, время от времени свистя в свисток. Прошло целых пятнадцать минут, пока он вернулся с собакой. Со словами: "Такое с ним порой бывает", К. уселся в свою машину и укатил прочь без дальнейших комментариев.

Я, собственно, свое дело сделал. Теперь пришла очередь Удо. Я видел, как в нашем джипе включилось внутреннее освещение. Потом снова погасло и опять зажглось. Несколько раз я слышал, как хлопала дверца. Над стоянкой раскатисто пронеслось: – Дерьмо! Фары несколько раз подряд включались и выключались. В темноте я заметил приближавшегося ко мне Удо. Пыхтя и пожимая плечами, он остановился около меня: – Чертова тачка не едет!