Элиот Аронсон - Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное использование и злоупотребление

Снижение диссонанса может привести не только к попыткам избежать неприятной информации, как в случаях с курильщиком и городом Санта-Круз. Снижение диссонанса — это часть нашей повседневной жизни; пропагандисты извлекают из него выгоду с помощью того, что мы называем ловушкой рационализации. Эта западня действует следующим образом. Сначала пропагандист преднамеренно пробуждает у человека ощущение диссонанса, угрожая его чувству собственного достоинства, — например, заставляя испытывать вину за что-то, пробуждая стыд или ощущение неполноценности, ставя его в положение лицемера или человека, не держащего слово. Затем пропагандист предлагает решение, способ снижения этого диссонанса — согласие с любым требованием, которое он имеет в виду. Этот способ уменьшить вину, устранить стыд, соблюсти обязательство и восстановить ощущение полноценности заключается в том, чтобы сделать взнос в пользу данного благотворительного учреждения, купить именно этот автомобиль, ненавидеть именно этого врага или голосовать именно за этого лидера.

На протяжение этой книги мы увидим много разновидностей подобных ловушек рационализации, особенно когда речь идет об использовании эмоций в пропаганде. Но пока, чтобы дать представление о том, что мы имеем в виду, посмотрим на два примера таких ловушек: один касается хитроумного требования сделать вклад в благотворительность, а другой относится к более серьезному вопросу военной пропаганды.

Предположим, вы — дома, и кто-то стучит в дверь и просит внести вклад в достойную благотворительность. Если вы не хотите давать деньги, возможно, вам нетрудно придумать причины отказа — у вас нет денег, ваш вклад вряд ли очень поможет и так далее. Но предположим, что после стандартной просьбы о пожертвовании сборщик средств добавляет одну простую фразу: «Даже пенни поможет». И тут должно последовать ваше удобное оправдание. Отказ жертвовать после подобного заявления, несомненно, вызовет некоторый диссонанс, подвергая сомнению вашу самооценку. В конце концов, что же это за человек, который настолько скареден и скуп, что доходит до пенни? Ваши прежние оправдания больше не годятся. Ловушка рационализации захлопнулась. Требование угрожает вашему чувству собственного достоинства, и есть только один способ ослабить диссонанс — дать деньги именно на эту благотворительность.

Подобный сценарий был экспериментально проверен Робертом Чалдини и Дэвидом Шредером5. Студенты, действующие как сборщики средств, отправились по домам просить пожертвования. Их просьбы были одинаковыми, за исключением того, что в половине случаев они добавляли фразу «даже пенни поможет». Жители, к которым обращались с просьбой насчет «даже пенни», давали деньги почти вдвое чаще по сравнению с теми, к кому общались лишь со стандартной просьбой. Кроме того, в среднем, «даже пенни»-вкладчики были склонны давать столько же, сколько давали другие; то есть фраза, узаконивающая маленькое пожертвование, не уменьшала размер вкладов. Почему? Очевидно не только отсутствие внешнего оправдания для отказа жертвовать побуждает людей давать деньги, но после того как они решили, следует ли их давать, желание не произвести впечатление скупого или прижимистого влияет на решение о том, сколько дать. Уж коли человек полез в свой карман, достать оттуда всего лишь пенни — значит унизить собственное достоинство; большее пожертвование согласуется с представлением о самом себе как о более или менее добром и щедром.

Одна из наиболее пагубных функций военной пропаганды заключается в том, чтобы облегчить представителям одной нации истребление представителей другой нации с помощью психологической безнаказанности. Война влечет за собой огромные разрушения и ущерб, часто для мирных жителей и детей. Когниция «Я и моя страна порядочные, справедливые и разумные» противоречит когниции «Я и моя страна нанесли ущерб невинным людям». Если вред очевиден, нельзя уменьшить диссонанс, утверждая, что это не было сделано или не было настоящим насилием. В такой ситуации наиболее эффективный способ снижения диссонанса заключается в том, чтобы свести к минимуму человечность или преувеличить виновность жертвы ваших действий, — чтобы убедить себя, что жертвы заслуживают того, что получили.

Как еще можно объяснить следующее явление? Незадолго до конца Второй мировой войны американские самолеты сбросили ядерные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Были убиты более 100 тысяч мирных жителей (включая женщин и детей), а бесчисленные тысячи получили серьезные ранения. В настоящее время среди большинства американцев принято открыто осуждать это решение. Но через неделю после того, как бомбы были сброшены, опрос общественного мнения показал, что менее 5 % американского населения считали, что нам не следовало использовать это оружие, и — просто поразительно — 23 % полагали, что нам нужно было применять его гораздо шире, прежде чем дать Японии возможность сдаться.

Некоторые из наших читателей могут посчитать эти события древней историей. Но совсем недавно, во время войны в Персидском заливе, народ Ирака изображался в качестве несчастных последователей Саддама Хусейна, «мясника Багдада». После войны, посреди законного празднования ошеломляющей победы, очень немногие американцы задумывались о том, чтобы выразить хоть какое-то сожаление по поводу убийства десятков тысяч иракских мирных жителей нашими «хирургическими» бомбардировками — которые еще и разрушили инфраструктуру Багдада (включая водоснабжение), что вызвало страдания сотен тысяч невинных людей. Почти каждая современная война сопровождалась тем, что врага характеризовали как недочеловека.

Дегуманизация успешно разрешает любой диссонанс, который может быть порожден нашей жестокостью к врагам. Однако будьте осторожны; чем больше мы оправдываем свою жестокость, тем легче она проявляется. Ловушка рационализации превращается в раскручивающуюся спираль: «Я совершил акт жестокости; я оправдываю этот акт, полагая, что жертва его заслужила. Если жертвы заслужили подобную жестокость, очень может быть, что они заслуживают и большего, и возможно, именно я — тот, кто с ними это сделает». Нынешние «этнические чистки» в таких местах, как Босния, Руанда и Косово, — это все новые трагические примеры жестокой западни, в которую попадает человеческое сознание.

В данной главе мы выяснили, что тенденция оправдывать свое прошлое поведение может привести к эскалации рационализаций, способных стать истинным бедствием. Ирония, безусловно, заключается в том, что мы, дабы не думать о себе как о глупых или безнравственных, создаем условия для умножения своих глупых или безнравственных действий. Существует ли хоть какое-нибудь средство защиты от ловушки рационализации? Хотя очевидно, что большинство из нас во имя оправдания своих действий способно заходить достаточно далеко, ясно также и то, что если бы это было все, что мы способны делать, мы никогда не смогли бы учиться на собственном опыте; люди не могут жить одним лишь консонансом. [19] Консонанс — созвучие, музыкальная гармония. В данном случае — состояние сознания, противоположное когнитивному диссонансу, то есть авторы подчеркивают невозможность для человека жить только иллюзорной внутренней гармонией, не обращая внимания на объективную реальность