Максим Калашников - Крещение огнем. Борьба исполинов

А. И. Савин и его заместитель К. А. Власко-Власов перешли грань возможного: им удалось создать великолепную математическую модель взаимодействия двух космических орбитальных объектов: собственно цели и перехватчика. На вычислительном комплексе была отработана сначала предварительная, а затем и боевая программа. Вскоре модель обрела и материальное воплощение. На свет появились сразу два образца перспективных космических перехватчиков системы «ИС», с 1969 г. выводимых на орбиту «рабочей лошадкой» — носителем Р-36. Один мог реально поражать цели в космосе, а другой использовался в качестве мишени. Самой лучшей и самой «хитрой» космической цели придумать было нельзя. Космический перехватчик искал на орбите своего безоружного и заведомо лишенного радиолокационных и инфракрасных детекторов «двойника»…

О, какие интересные задачи решались в СССР при подготовке к боям в космосе! Нынешний философ-практик Сергей Чернышев в семидесятые учился в знаменитом физтехе МФТИ, где студенты с третьего курса погружались в реальную работу в настоящих научно-исследовательских центрах. (Физтех вообще тесно связывал образование с практической деятельностью.) И вот еще студентом Сергей Чернышев принимал участие в разработке темы перехвата вражеского аппарата на орбите:

« Первая моя дипломная работа на физтехе ‹…› была посвящена перехвату спутника на орбите. Задача была, мягко говоря, достаточно прагматической: вот орбита, по которой летим мы на корабле «Красный октябрь» (ныне, соответственно, «Двуглавый орел»). И нам надо перехватить противника или (в мирном варианте) попросту состыковаться.

Советская система сближения в 70-е гг. работала сермяжно: командир «Красного октября» наводил визир на мишень, командовал: «Н-но!» — двигатели выстреливали газовой струей назад, и корабль устремлялся вперед. Но коварные особенности космического пространства приводили к тому, что тут же возникали всякие там силы Кориолиса, неожиданные боковые ускорения — в космосе нет прямой дороги. И потому корабль кренился набок, закручивался и улетал куда-то не туда. Цель уплывала из визира, командир выкрикивал грубые слова в открытый космос… потом вновь наводил визир и вновь командовал: «Трогай!» Так приходилось делать по многу раз, покуда перехват, наконец, не осуществлялся.

В чем тут проблема? Сложно было рассчитать траекторию сближения. Система уравнений аналитически не решалась. Если бы мы получили точное решение задачи выбора траектории перехвата, потребовался бы всего один точечный импульс в неожиданную сторону, куда-то вбок или, может быть, назад. Корабль-перехватчик описывает красивую многолепестковую фигуру и в нужный момент оказывается в точке, куда в этот же момент с другой стороны прилетает корабль-мишень. Это называется «метод свободных траекторий». Чем совершеннее ваше знание, как у мудрецов-даосов, тем меньший импульс нужен… И вы попадаете куда надо с минимальными затратами топлива. Но задача эта, повторяю, аналитически не решалась.

Американцы пошли по пути создания эффективных и компактных орбитальных ЭВМ. Они поставили бортовой компьютер, который производил сближение вполне советским дуболомно-итеративным способом… Просто компьютер янки перестраивался и ускорялся молниеносно, поэтому они успешно сближались, холодно и рационально, без всякого там буддизма-даосизма. У нас не было бортовых компьютеров нужного веса и габаритов…»

Тем не менее решение найти удалось. Технологическая отсталость русских в компьютерах парадоксальным образом породила более изящное решение задачи. Студент-дипломник справился со сложнейшей проблемой, введя вместо обычных декартовых координат (оси «Икс», «Игрек» и «Зет») сферические вращающиеся координаты. И теперь перехват можно было сделать без компьютера — хватало расчетов с помощью обычной логарифмической линейки. Ну, а с появлением компактных советских вычислительных машин мы получали над врагом подавляющее превосходство в космической маневренности. Там, где янкесам приходилось тратить на маневры сотни килограммов горючего, советские спутники и корабли могли обойтись считанными кило. Значит, русские «орбитальные крепости» могли оставаться в околоземном пространстве дольше. Или тащили бы на себе больше оружия за счет меньших топливных баков.

Тем более что развитие систем орбитальных истребителей давало сильнейший толчок развитию советской микроэлектроники. И мы об этом еще расскажем.

«ИС» вполне способен прикрыть небо России и в начале 2000-х гг. Расконсервировать его системы и разработать более легкие спутники-перехватчики — дело вполне реальное. Можно усовершенствовать «ИС», и он сможет действовать даже против целей на геостационарных орбитах высотой 36 тысяч километров. Современная электроника намного легче электроники 70-х, и потому «ИС» сможет нести больше горючего и оружия за счет экономии на весе бортовой аппаратуры. Систему можно перебазировать с Байконура на российские космодромы. «ИС» способен стартовать и непосредственно из пусковых шахт стратегических ракет, не говоря уж о таких перспективных системах вывода, как МАКС или ракеты воздушного старта.

Для противокосмической обороны СССР мог использоваться и ударный потенциал комплекса А-135 ПРО Москвы. Ведь одна из главных его функций — поддерживать связь с объектами СПРН, системой предупреждения о ракетном нападении. Их с успехом выполняет входящая в состав системы «пирамида Хеопса»: станция дальнего обнаружения «Дон-2М». Именно там, в «донском» противоракетном «казачестве», и сегодня находятся пусковые кнопки противоракет, в том числе и тех, которые, вероятно, способны «работать» по космическим целям.

«… С оснащением МБР США головными частями, несущими от 3 до 14 боевых блоков наведения с комплектом средств преодоления ПРО, появились новые задачи. Их решила созданная новая система А-135, разработанная под руководством генерального конструкто-ра Анатолия Басистова. Она работает в автоматическом режиме, включая обнаружение целей с поражением боевых блоков МБР с исключением детонации их зарядов.

Система А-135 имеет стратегическое значение. Она совместно с другими стратегическими системами РКО гарантирует ответные действия СЯС.

Боевые возможности системы позволяют:

— парировать угрозу возможного ракетно-ядерного удара малого уровня;

— повысить порог ответного ядерного реагирования;

— обеспечить живучесть объектов высших звеньев управления, в том числе принимающих решения на ответные действия;