Ярослав Кеслер - Религиозная историография России

После изнурительных межконфессиональных кровопролитий XVI века, на рубеже XVI–XVII веков религиозное размежевание не только затормозилось путем формального примирения разных течений внутри общей монотеистической религии и восстановления относительной свободы вероисповедания, но возникло и стремление к объединению конфессий («Брестская уния» 1596 г., «Нантский эдикт» Генриха Бурбона 1598 г., Виленский съезд «католиков, протестантов и православных» 1599 г., «закон о веротерпимости» султана Ахмета I 1603 г. и т. п.).

Подобная передышка в борьбе с «неверными» внутри новоиспеченных государств была необходима для консолидации светской власти новых династий. С другой стороны, объединенная церковь оставалась наднациональным образованием старого ордынского типа, что объективно мешало новым властителям.

Главной заботой церкви было сохранение ее прежних, еще ордынских привилегий: полное освобождение от налогов, монастырская десятина, право землевладения и распоряжения доходами и т. д. Согласно традиционной историографии, в России этими привилегиями церковь пользовалась целых 300 лет — от митрополита Петра при Георгии и Иване Калите (и хане Узбеке) до патриарха Иова при царе-хане Борисе (т. е. в 1313–1605 гг.). Главный мотив новых властителей был совершенно иным: подчинение себе церковных институтов и распространение распорядительной власти на богатейшее церковное имущество .

В результате в XVII веке снова начались кровопролитные и изнурительные войны католиков с протестантами («Тридцатилетняя война» 1618–1638 гг., Английская революция Кромвеля и реставрация Стюартов 1642–1660 гг.), суннитов с шиитами (закончилась взятием султаном Мурадом IV Багдада в 1638 г. и размежеванием с Ираном), мусульман с католиками (закончилась уходом турок из Вены в 1683 г.) и т. д.

И одной из двух мощнейших движущих сил этого процесса (помимо становления национальных государств) была борьба за верховенство между двумя системами власти, возникшими на осколках Единой империи — светской и религиозной. В итоге везде победила светская власть и образовались, по сути, самостоятельные национальные церкви (за исключением римско-католической).

Частью этого процесса была и гражданская война в России в 1648–1676 гг., включая противостояние «западников»-униатов и московской церкви («русско-польские» войны, закончившиеся Андрусовским перемирием 1667 г.). Эта война завершилась избиением староверов реформаторами-«никонианами» и образованием победившей партией русской православной церкви (РПЦ).

В традиционной православной историографии история Брестской унии сильно искажена. Убедительным свидетельством реального состояния религии того времени служит подлинное письмо крупнейшего русского просветителя, поэта, автора первого русского учебника грамматики Мелетия Смотрицкого (Максим Герасимович, 1577–1633) своему бывшему учителю, Константинопольскому патриарху Кириллу Лукарису, написанное в 1627 г., накануне своего окончательного перехода на униатские позиции ( ВСЛ , стр. 106–114).

Из текста письма явствует, что и патриарх Кирилл (после своей гибели представленный позднейшими православными толкователями как «защитник православия») не видел какой-либо существенной разницы между «греческим» и «римским» толкованиями догматов, разделявших их, что, в конце концов, признал и Смотрицкий, приняв объединительную позицию униатов.

В частности, говоря о расколе и обращаясь к патриарху Кириллу, Смотрицкий пишет:

«Уже московский царь подал нам в том пример: ибо прежде он сам со всем своим народом подчинялся престолу, занимаемому вашим преосвященством, а теперь не только запрещает своим подданным, духовным и светским, ездить в Грецию, но еще вывел московскую церковь из подначалия константинопольского патриарха и сделал из нее все, что хотел (!!!). Кто же запретит и королю польскому поступить таким же образом в своей державе?», и далее: «Закрыв пропасть злосчастного раздора, вы совершите дело Божие и сделаете, что Русь, Польша и Литва будут отныне хвалить и славить своего создателя Бога едиными устами и единым сердцем . Ваше преосвященство слишком опытны и проницательны, чтобы не видеть и не уважить того, что в нынешнем положении дел едва ли возможно русскому народу уклониться от церковного единства ».

Из этого фрагмента видно, что московская церковь вышла из подчинения Константинополю только с приходом к власти Романовых в 1626 г. , а не в 1441 году! При этом совершенно очевидно, что Смотрицкий считает главным раскольником христианской церкви не папство, и не польского короля, а Великого Государя и Патриарха Московского Филарета ! Это находится в вопиющем противоречии с традиционной православной историографией.

Еще один пассаж цитируемого письма касается «великосубботнего огня у Гроба Господня в Иерусалиме». Вот что пишет Смотрицкий:

«Ваше преосвященство, вероятно, помните, что я однажды спрашивал у Вас, почему предместник ваш Мелетий, пиша против нового римского календаря и стараясь доказать превосходство старого перед новым… не упоминает об этом знаменитом чуде иерусалимском? На этот вопрос Вы отвечали мне… что если бы это чудо действительно совершалось в наше время, то все турки давно бы уверовали в Христа. Еще резче отозвался об этом патриарх Иерусалимский. Тот самый, который берет этот огонь, выносит и раздает народу. Таким образом, прискорбно сказать, наши православные единоверцы, относительно этого чудесного огня, который некогда действительно являлся, а теперь, за грехи наши, перестал являться, предпочитают быть заодно с еретиками , каковы евтихиане, диоскориты и яковиты , нежели с католиками, которые чуда этого не допускают по весьма уважительным причинам, особенно при виде того, что в то время делают у гроба еретики абиссинцы » (!).

Итак, во-первых, еретики — отнюдь не католики, а евтихиане и прочие вышеперечисленные сектанты, и, во-вторых, в начале XVII века чудесный огонь на Пасху перестал возжигаться в знак протеста против нововведенного римского календаря. Однако в наше время «великосубботний огонь» снова благополучно зажигается исключительно на православную Пасху, игнорируя католиков, еретически «сдвинувших» календарь. Это восстановление «великосубботнего огня», несмотря на раскол — одно из чудес, доселе не объясненных православной церковью… По-видимому, комментарии излишни.

Теперь настал черед рассмотреть причины, которые вызвали церковную реформу середины XVII века, суть этой реформы, а также кем и как она реально проводилась.