Николай Лесков - Статьи, предположительно написанные Лесковым

Правда, кассационный департамент сената (решение 1867 г. № 469) отличает некоторые обиды действием от насилия, когда говорит: «Хотя обида действием совершается „большею частию“ посредством насилия, но очевидно, что, когда таким действием выражается преимущественно не намерение оскорбить или оказать презрение к личности, а самоуправное мщение посредством какого-либо телесного повреждения, не имеющего, впрочем, свойства тяжких побоев, ран или увечья, то и наказание должно быть определено по главному характеру действия». Но это толкование закона едва ли может быть приложено к преступлению Фежера. Его пощечина, сжатие им шеи Лебедева, его сидение на нем предшествовались и сопровождались ругательными словами: «уличный мальчишка», «повеса», в которых он весьма недвусмысленно выразил свое французско-начальническое презрение к личности обиженного русского техника, — презрение, которым преисполнена была его горделивая заморская душа, возмутившаяся оказанным ей в присутствии других русских работников неповиновением его quasi [11] Мнимо, якобы — Лат. — подчиненного русского, обстоятельство, на которое указывал и сам подсудимый в своем нелепом оправдании.

Но, помимо этого упущения, мы не можем не выразить своего искреннего удовольствия решением мирового судьи Дмоховского и вообще благодарности Верховному Законодателю, давшему нашим техникам и мастерам, которые на наших фабриках и заводах представляют большею частию только страдательные силы и держатся в черном теле, средства в новых судах отыскивать кровные свои обиды на таких «цивилизованных» заезжих самоуправцах, как Фежер. Бог знает, скоро ли и чем бы кончился подобный иск на строптивого иноземца при прежнем порядке нашего судопроизводства? Но здесь мы уже подходим к новой интересной стороне печального казуса с русским технологом Лебедевым, — к стороне неюридической, именно к зависимому положению наших рабочих сил, хотя бы и образованных и ученых, и наших лучших фабрик и заводов от иностранцев. Рассматриваемый предмет является нам в новом, еще более интересном, экономическом свете, и рассмотрение оного при этом освещении мы отложим до следующей статьи, которая покажет, что даже образованным нашим техникам, не говорим уже о простых чернорабочих, на Руси живется зачастую не особенно хорошо.

В Калужской и смежных с нею губерниях есть богатейшее имение С. И. Мальцова — верст на 100 в длину и верст на 50 в ширину — в целом составе своем представляющее в некотором роде русский Манчестер: здесь разных заводов и фабрик, принадлежащих владельцу, до 20; здесь проложены шоссейные дороги, по реке ходят принадлежащие ему пароходы, есть свои больницы, аптеки, школы, есть в обращении даже свои, отдельные от государственных, бумажные деньги; здесь добывается чугунная руда, которая обращается здесь же в железо и сталь. Работают на заводах главным образом бывшие крестьяне владельца, который сам за всем наблюдает и во все входит. Имение это представляет из себя некоторым образом одну огромную практическую школу, в которой русские люди, работая, учатся разного рода ремеслам. И по внешнему виду, и по идее, которую преследует нынешний владелец, — поднять и развить в своем мнении русскую промышленность, имение С. И. Мальцова представляет отрадное зрелище в настоящем и еще больше обещает в будущем, потому что хозяин не щадит ни личных трудов, ни денежных жертв на осуществление патриотической цели. На одном из заводов С. И. Мальцова — Людиновском, железопрокатном и механическом, служили вместе известные уже читателю француз Фежер и русский технолог Лебедев; здесь же первый нанес последнему оскорбление словами и действием, о котором мы говорили в одном из предыдущих нумеров газеты (№ 117); здесь же работались и работаются те сто паровозов и две тысячи вагонов, заказ на которые С. И. Мальцов год назад получил от правительства.

Одна петербургская газета сообщает следующие сведения о Лебедеве и о Фежере:

«В. А. Лебедев кончил курс в С.-Петербургском университете — по математическому факультету; затем поступил в технологический институт по механическому отделению. По окончании курса наук в институте работал около года на паровозном заводе Уайнса. В 1866 году был послан от министерства путей сообщения за границу на заводы: Борсиха в Пруссии и Зигля в Австрии, для изучения постройки паровозов и для наблюдения за постройкою заказанных на тех заводах 93 паровозов для Московско-Курской железной дороги. По возвращении в Петербург состоял членом комиссии по приемке упомянутых паровозов до ноября 1867 г. В это время г. Лебедев заявил себя публике интересным сообщением в Русском техническом обществе о постройке паровозов в России, содержание коего было напечатано с самыми лестными отзывами во многих русских газетах и журналах. Известно также издание г. Лебедева о паровых машинах с практическим атласом. С ноября 1867 по февраль 1868 г. г. Лебедев состоял на службе при Московско-Курской железной дороге в должности приемщика подвижного состава; а с того времени по 1 января 1869 г. был инженером при тульских паровозных мастерских и, по поручению управления этой дороги, переделал все шесть типов паровозов на отопление разными сортами тульского каменного угля и впервые доказал годность этого топлива для эксплуатации железных дорог».

О Фежере та же газета сообщает следующее:

«После неудачного приглашения немецких техников для исполнения казенного заказа 100 паровозов и 2000 вагонов, С. И. Мальцов законтрактовал около десяти техников французских, во главе коих был г. Фежер; сверх того, пригласил г. Лебедева содействовать им по постройке паровозов и вагонов. Общее же руководство оставлял за собою заводо-владелец С. И. Мальцов. Лебедев сначала числился помощником Фежера, а потом г. Мальцов признал более удобным поручить постройку паровозов непосредственно г. Лебедеву, а г. Фежер при личном наблюдении самого заводовладельца оставался лишь директором завода, на котором, сверх паровиков, изготовляются еще многие разнородные машинные предметы. Когда таким образом явилось сомнение, что г. Фежер никогда не строил паровозов, то по собранной справке из завода города Крезо, где прежде служил Фежер, оказалось, что он строителем паровозов никогда не был, а, вышедши из простых рабочих, сначала служил при французской северной дороге мастером, потом был переведен в Крезо старшим мастером; оттуда удалился на постройку пароходного завода в начинавшемся, но не состоявшемся обществе „Сотт“. Отсюда получил место в Испании при ремонте подвижного состава на одной из маленьких дорог; но и оттуда скоро удалился. Отыскивая французских техников, С. И. Мальцов застал Фежера в Париже комиссионером анонимного общество „Океан“ и заключил с ним контракт как со строителем паровозов, на десятилетний срок, за весьма солидное жалование и с обещанием заплатить большую неустойку в случае отказа г. Фежеру. И в этом отношении замечательна разница в русском специалисте, г. Лебедеве, приготовившем себя теоретически и практически к делу постройки паровозов. С согласия своего начальства, к которому заводовладелец обратился с просьбою отпустить г. Лебедева, он поступил на завод, не заручив себя никаким контрактом и даже не уговорившись вперед о жалованье, одним словом, поступил к любимому делу с полным доверием к своему честному труду и искусству, с доверием и к заводовладельцу, твердо убежденный, что труд, искусство и усердие будут достойно оценены. И действительно, как видно по всему, С. И. Мальцов дорожил Лебедевым. Заметив в г. Фежере желание устранить его от должности как опасного соперника, Лебедев просил заводовладельца отпустить его на прежнюю службу; но С. И. Мальцов уговорил его остаться и даже после несчастного случая, вызвавшего участие суда, была затруднена возможность Лебедеву выехать из имения, с предположением помирить его с Фежером и оставаться при деле».