Николай Лесков - Статьи

Промысловые звери делятся: на земляных (материковых), островных, речных и морских. У материковых зверей шерсть нежнее, чем у островных, однородных. Островные звери — лисицы, песцы и проч., живущие на острову, окруженном со всех сторон незамерзающим морем, естественно, не могут отшатиться с своего острова никуда. Поэтому и нетрудно знать как пору запуска, так и время, когда можно начать вновь ставить клепцы для продолжения промысла этих зверей на поверхности запущенного острова.

К числу островных промысловых зверей надобно отнести и водоземных: котиков и моржей. По таинственному закону природы, еще не разгаданному, каждое лето котики приплывают в Берингово море и выходят на острова Прибылова и Командорские плодиться. В надлежащее время, дознанное многолетним опытом, то есть время, когда можно приступить к промыслу, котикам делается отгон; их отгоняют с берега вовнутрь острова, где они становятся неповоротливыми на траве. Тут их бьют дрегалками (ручные деревянные колотушки) почти по выбору и в количестве, сколько можно и надо по расчету. По окончании побоища остальных котиков снова отгоняют, но только уже обратно к берегу, где и оставляют их в покое. В свое время котики сами покидают свои лежбища и отплывают, но куда? неизвестно… Может быть, северное зимнее время они проводят где-нибудь в теплом месте, подобно медведям, проводящим зиму бездейственно в берлоге.

Выше я сказал, что котиков бьют почти по выбору и в количестве, сколько можно и надо, по расчету. Это делается для того, чтобы не истребить вовсе зверя и дать ему возможность размножиться. Расчет этот основан на продолжительном наблюдении возраста и приплода котиков некоторых (приметных по отличительным пятнам на лбу у коноводов) партий, сделанном умным, наблюдательным управляющим остр<���ова> Св. Павла креолом Шаешниковым и тамошними старожилами алеутами. Из их рассказов о. Иоанн Вениаминов (ныне высокопреосвященнейший Иннокентий, архиепископ камчатский и проч.) составил интересную таблицу вероятной возможности размножения котиков, если промышленники, при ежегодном промысле этого зверя, будут ограничиваться показанными в таблице его количествами, постепенно возможного увеличения добычи зверя, от определенного им минимума, в течение данного в той таблице периода времени, до размножения зверя, и блистательный успех оправдал глубокое соображение почтенного автора таблицы.

Совсем иное с морскими, речными и земляными пушными зверями! Последним есть где разгуляться. Безграничное пустынное пространство и суровая зима дают им возможность размножаться спокойно. Туземец-зверолов только случайно упромышливает их, когда он на горах или на тундре охотится за оленями или за волками. Соболь или куница также полезна в быту его. Но самая важная статья внутренней промышленности в суровой части нашего края — это речные бобры. Их ежегодно истребляется большое количество. Шкуры их служат главным предметом меновой торговли, и потому старательно их промышляют дикари. Может быть, со временем количество речных бобров станет уменьшаться, но о запуске их и думать нечего: они собственность внутренних, обитающих на обширном пространстве независимых туземцев, не знающих над собою никакой власти, кроме обычая и преданий, наследованных ими от предков.

Равным образом невозможен действительный запуск и для морских бобров, ибо, по замечаниям алеутов-промышленников, бобер появляется и проводит первую половину лета только там, где он находит себе изобильное кормовище и не слышит запаха дыма, которого он не терпит. Кормовища находятся на так называемых бобровых банках, вблизи островов. Случается, что эти кормовища опустошаются бобрами в течение одного лета, а в два или три непременно. Основываясь на этом, опытные морские промышленники уже заранее знают, что в будущем лете на этом месте или банке мало или даже и вовсе не будет зверя, и предсказывают появление его в большем количестве на другом известном месте. Туда и высылаются бобровые партии. Но одни ли и те же бобры перекочевывали, так сказать, на это новое место? Вопрос нерешенный.

Независимо от появления в большом количестве морских бобров на новом месте, успех промысла их зависит много, если не совершенно, и от господствующей погоды в продолжение первой половины лета. Бывает, что во все это трехмесячное время могут сделать не более трех, четырех промысловых выездов в море. Для того чтобы такие выезды были непременно удачны, необходимо спокойное, гладкое состояние поверхности моря, чтобы можно было верно следить на ней понырку бобра. А это замечается только посредством пузырьков, образующихся на поверхности моря вследствие того, что стрелочное древко, отскочив от своего копьеца, привязанного к древку длинной ниткой, свитой из жил больших животных и намотанной около среди его, приняв горизонтальное положение, нырнувшим бобром тащится усиленно; нитка разматывается, и древко, разрезывая, в некотором расстоянии бобра, массу воды, полосою более двух футов, задерживает быстроту понырки бобра и в то же время изменяет ему на поверхности моря своим буравлением воды. Подобно киту, нуждаясь в воздухе, бобр волей-неволей всплывает, уже непременно вблизи байдарок, на поверхность моря, где одна или более стрел снова вонзаются в него, и т. д. Малейшая рябь на море уже мешает верно замечать понырку и, следовательно, направлять ход байдарки при погоне за нырнувшим бобром.

В начале июля прекращается в российско-американских колониях промысел морских бобров; они покидают наши берега и уходят — куда? — также неизвестно… После этого можно ли ручаться, что иностранные моряки не могут случайно открыть зимний притон этих свободноподвижных драгоценных пушных зверей, если они зимою, так же, как и летом — вторую половину которого где проводят, опять-таки неведомо, — показываются на поверхности моря, хотя бы и временно? И в особенности в настоящее время, когда по северной части Великого океана судоходство приняло внезапно такой общий громадный размер! Разве также не может случиться, что где-нибудь в малопосещаемой ныне кораблями части сказанного океана со временем откроют или найдут неизвестные бобровые банки?..

К числу морских зверей относятся сивучи и нерпы. Что же без них может сделать для себя свободный алеут-гражданин, [45] Харьковский акционер остроумно подтрунил над алеутским гражданством; быть может, он найдется с тем же остроумием отразить и дерзость креола. если он не будет иметь права промышлять для себя этих морских зверей? Ему нужен лавтак для байдары и байдарки, без которых он как приморский житель и промышленник и по своей природе, которую сломать можно не скоро, существовать положительно не может. Ему, по климатическим условиям страны и по роду промышленности, необходима каймлейка, нужны обтяжка на байдарку, голенища к торбасам из кишок и горл, нужно для пищи мясо и жир этих морских зверей… А кит? морж? и проч.