Сергей Кремлёв - Зачем убили Сталина?

И вот уж тогда пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР стал бы не номинально, а фактически первым! И вся полнота реальной власти переместилась бы туда, где она теоретически всегда и сосредотачивалась, то есть – в Верховный Совет!

Власть окончательно стала бы Советской!

А главой ее был бы Сталин.

Так что принципиально весьма вероятная и, возможно, достаточно близкая по времени широкая социалистическая демократизация советского общества, желаемая Сталиным, была еще одним дополнительным фактором, который заставлял антисталинские силы торопиться с его устранением.

Все вышесказанное я не могу подтвердить документами, да вряд ли они сегодня где-либо и отыщутся! Если что-то на сей счет в архивах и было, то всё было уничтожено если не при Хрущеве, так уж при Горбачеве точно. Однако всё вышесказанное было вполне возможным, и ничто из того, что мы сегодня знаем о тех годах, такой версии не противоречит!

Но и в этом случае оставался открытым вопрос о преемнике Сталина на посту Председателя Совмина. При этом с годами по вполне понятной причине все острее возникал вопрос о «полном» преемнике Сталина.

Ясно было, что это не мог быть некий «серый кардинал». Сменять Сталина должна была фигура известная, крупная, авторитетная и достаточно популярная. Но кто из таких фигур мог воплотить идеи Сталина в реальное дело?

В 1953 году Сталину шел 74-й год, Ворошилову – 72-й, Молотову – 63-й, Кагановичу – 60-й… Микоян и Булганин были 1895 года рождения, им в 1953 году исполнялось, следовательно, по 58 лет.

Так что по возрасту среди высшего руководства в 1953 году в «полные» преемники Сталина наиболее подходили Маленков – 1901 года рождения, Пономаренко – 1902 года рождения, Сабуров – 1900 года рождения, Первухин -1904 года рождения и Берия – 1899 года рождения.

Это – по возрасту, по стажу нахождения на высших постах…

А по деловым качествам?

А по способности форсировать себя?

А по близости к тем сталинским идеям о сути общественного развития, которые были заложены в «Экономические проблемы»? В частности – кто из всех был особо чуток к вопросам образования молодежи? Кто имел наибольшую склонность к смелому выдвижению кадров?

ПОЖАЛУЙ, никто из высшего руководства, кроме, естественно, самого Сталина, здесь с Берией сравниться не мог.

Во-первых, Берия самым страстным образом, настойчиво, неоднократно просил дать ему возможность самому получить высшее образование. Просил азербайджанский ЦК в Баку в 1920 году, просил грузинский ЦК в Тифлисе в 1922 году, просил и позднее – Орджоникидзе в начале 30-х годов… И это тогда, когда Берия уже занимал весьма высокие должности в ЧК, имел прекрасные руководящие перспективы!

Быть готовым поменять кабинет начальника Секретно-политического отдела ГрузЧК и положение, занимаемое хозяином этого кабинета, на студенческий билет и скромные студенческие харчи? Нет, для этого надо было действительно очень любить знание как таковое. И Берия его любил. А Сталин это знал.

Главное же – Берия, как и Сталин, стремился, чтобы вокруг него жили и работали люди образованные, в чем он, как и Сталин, видел залог успешного развития страны.

Причем Берия не просто предавался прекраснодушным мечтаниям – он всегда активно действовал, и не случайным, а абсолютно закономерным было то, что именно при Берии Тбилиси стал одним из ведущих центров высшего образования в СССР, что именно при Берии грузинская наука начала мощно развиваться в своих наиболее серьезных отраслях, в том числе и в математической.

С Берией была связана и одна история, о которой сам Сталин знал вряд ли, но не исключено что и знал. Это – малоизвестная история молодого физика Олега Лаврентьева. Начало его судьбы оказалось блестящим, потому что она начиналась в СССР Сталина и Берии. Дальнейшая же его судьба – уже в СССР Хрущева и Брежнева – была весьма грустной, хотя и не совсем неблагополучной с формальной точки зрения. Так или иначе, знать историю Олега Лаврентьева нам будет полезно.

Полезно потому, что в ней, как в капле воды, отразился тот подход Берии к молодым кадрам, который был конкретным воплощением общего подхода к воспитанию молодых поколений советских людей, предлагаемого Сталиным в его «Экономических проблемах»…

В 18 лет Лаврентьев ушел на фронт, воевал, а после войны его направили дослуживать в Сахалинский военный округ в 221-й зенитно-артиллерийский дивизион – радиотелеграфистом. Физика была его страстью, и на советском Сахалине, от которого в царское время у Антона Чехова остались удручающие впечатления, сержант Лаврентьев мог через Посылторг выписывать книги по физике и даже научный журнал «Успехи физических наук», учась при этом в вечерней средней школе.

Тогда все газеты писали о том, что президент Трумэн ставит перед американскими физиками задачу создать «сверхбомбу» – так называемую «водородную». «Обычная» атомная бомба служила бы ей «запалом», создающим «звездные» температуры, необходимые для реакции синтеза гелия из тяжелых изотопов водорода Н 2– дейтерия, и Н 3– трития. Сам физический принцип сверхбомбы секретом не был – о нем писал, например, том 3-й 2-го издания Большой Советской Энциклопедии, подписанный в печать 17 мая 1950 года. Там же, на странице 434, сообщалось, что: «Американские поджигатели войны пытаются угрожать СССР и странам народной демократии этой водородной бомбой еще до ее осуществления…».

Сложность была в том, что водород и его изотопы – газы с ничтожной плотностью, которая становится приемлемой лишь в жидком водороде. А жидкий водород – это температура почти абсолютного ноля, это космический холод, который на Земле так просто не обеспечишь.

Над термоядерной бомбой активно работали не только в США, но и - без огласки – в СССР. И вот сержант Лаврентьев в 1949 году пишет письмо на имя Сталина, где заявляет, что знает, как сделать водородную бомбу. Сегодня это выглядит невероятным, но после того, как с соображениями сержанта ознакомился специально присланный в его часть подполковник инженерной службы Юрганов, Лаврентьева направили в Москву – сдавать экзамены на физический факультет МГУ. Его принимали в ЦК, им интересовались всерьез, и сержант того стоил!

Чтобы читатель понял, что это было действительно так, я сообщу следующее… В основу первой советской водородной бомбы РДС-бс, испытанной 12 августа 1953 года, было заложено три основополагающие идеи, две из которых принадлежат А.Д. Сахарову, а третья выдвинута В.Л. Гинзбургом. И за свое предложение использовать в качестве термоядерного горючего твердый дейтерид лития-6 Гинзбург после испытания РДС-бс получил орден Ленина.

Но эту же идею, которую лучшие умы советской физики резонно ставили себе в великую заслугу, совершенно независимо от всех – пусть и позднее, чем «корифеи», – высказал юный Олег Лаврентьев! И он же впервые сформулировал одну из ключевых идей, касающихся управляемого термоядерного синтеза!