Дмитрий Калюжный - Другая история Российской империи. От Петра до Павла [= Забытая история Российской империи. От Петра I до Павла I]

Есть такая наука — криминалистика. Она применяется для раскрытия преступлений, поскольку даёт специалисту средства и методы сбора, исследования и оценки документов и фактов, имеющих отношение к конкретному преступлению. И всё же немало преступлений остаются нераскрытыми (вспомните хотя бы убийство американского президента Джона Кеннеди). Зачастую и документы есть, и факты, да ещё в избыточном количестве, а какую-то одну непротиворечивую версию выстроить невозможно. Если же версий несколько, то суд дело к рассмотрению не примет, и будут статьи о нераскрытом злодеянии бродить по страницам газет, обрастая домыслами.

В истории бывает наоборот. Если документов и фактов мало, их сразу заменяют домыслами, и выносят «окончательное решение», которое попадает в учебники и определяет «знание о прошлом». Например, всем известно, что зимой 1612–1613 годов крестьянин Иван Сусанин увёл в глухой лес отряд польских интервентов, бродивших в окрестностях Костромы в поисках убежища нового царя, Михаила Романова, и сгинул там вместе с отрядом. Этому событию посвящены книги и статьи, даже есть опера, и памятник чудовищных размеров. Только документов, подтверждающих это событие, в российских архивах нет. А в польских нет подтверждения не только тому, что хоть какая-то воинская часть пропала в те годы под Костромой, но что эти части вообще там когда-нибудь бывали.

Профессионалам-историкам следовало бы критичнее относиться к методам своей науки. Иначе говоря, нужен другой «чулан» и кропотливая работа по разборке и систематизации накопленного материала. Такая работа необходима, и она может быть сделана.

В. О. Ключевский в первой же своей лекции даёт следующее определение исторического процесса:

«…Всё, что совершается во времени, имеет свою историю. Содержанием историикак отдельной науки, специальной отрасли научного знания служит исторический процесс, т. е ход, условия и успехи человеческого общежития или жизнь человечества в её развитииирезультатах. Человеческое общежитие — такой же факт мирового бытия, как и жизньокружающей нас природы, и научное познание этого факта — такая же неустранимаяпотребность человеческого ума, как и изучение жизни этой природы. Человеческое общежитиевыражается в разнообразных людских союзах, которые могут быть названы историческимителами, и которые возникают, растут и размножаются, переходят один в другой и, наконец, разрушаются, — словом, рождаются, живут и умирают подобно органическим телам природы. Возникновение, рост и смена этих союзов совсеми условиями и последствиями их жизни и естьто, что мы называем историческим процессом».

Очень правильное наблюдение! Но как же протекает этот процесс развития сложных социальных систем — этнических, властных, военных, научных и прочих, которые Ключевский назвал здесь «историческими телами»? Он идёт постепенно, то есть «по шагам», через постоянную перемену двух этапов.

На первом нарастает разнообразие возможных решений: появляется множество толкований тех или иных явлений (если речь идёт о науке), или разнообразных правил торговли, или большое — во всяком случае, избыточное количество вариантов применения в бою разных родов войск. Этот первый этап (условно первый, ибо два этапа равноправны) необходим для поиска новых возможностей развития.

На втором этапе выделяется один из вариантов, который позже, с изменением условий или появлением новых образцов техники (которая сама развивается таким же «двухшаговым» образом) опять разделяется. Эти два типа самоорганизации чередуются, и каждый подготавливает условия для другого, и так происходит эволюция всех систем, подсистем и структур общества.

Есть время собирать камни, и время разбрасывать камни. Разбрасывать, не собрав, нечего. И наоборот.

Невозможно «перескочить» через тот или другой этап; наступит хаос и деградация всей системы. Полная аналогия — передвижение человека на двух ногах. Идти всё время одной «левой» нельзя, упадёшь. И такое развитие идёт, как было отмечено задолго до нас, от низшего к высшему, от простого к сложному.

Эти соображения, будучи приложенными не только к истории России, но и ко всемирной истории, позволяют сделать кое-какие выводы. Прежде всего, показать недостоверность так называемой «истории античного мира». Она в таком свете выглядит или целиком придуманной, или «размещённой» на шкале времён не там, где должна бы быть. Это очень хорошо проиллюстрировал Г. Д. Костылёв в работе «Военно-исторические хохмы» (Материалы VII Международной конференции по проблемам цивилизации, М., 2003, с. 20–52). Возьмём из этой статьи, для примера, историю флота.

С точки зрения традиционной истории, задолго не то, что до наших дней, а даже до нашей эры стройную и совершенную тактику военно-морских сил использовали древние греки. Развитие этой тактики от её начала и до блистательных побед проследить невозможно, и всё же греки её с успехом применяли сначала против персов, а затем друг против дружки то в Пелопоннесской войне, то в непрерывных сварах эпигонов Александра Македонского. Затем в море вышли древние римляне. Осваивать эту тактику они начали будто бы с нуля, но затем тоже в совершенстве овладели уже отработанным греками искусством войны на море.

Потом отчего-то наступила эпоха мрачного Средневековья, и благородное понятие морской тактики было напрочь утрачено. Опять начав с нуля, европейские флотоводцы только с приходом Ренессанса, начитавшись Плутарха со Светонием, стали применять кое-какие простейшие тактические приёмы.

Итак, на море, согласно воззрениям историков, динамика развития способов вооружённой борьбы такова (основные вехи):

V век до н. э.Премудрый Фемистокл, ещё вчера болтавший языком на агоре (попросту политикан, а совсем не флотоводец) уверенно командует флотом из 370 (!) кораблей против 800 (!!) персидских, маневрирует так и сяк, ловко громит персов и возвращается в Афины весь в белом и в венках.

III век до н. э.Римские консулы Гай Дуилий и Марк Аттилий Регул в бою у мыса Экном командуют 330 кораблями против 250 карфагенских. Отряды хитроумно маневрируют, заходят в тыл, сминают фланги, битва кипит, карфагеняне разбиты, победители — в триумфальном пурпуре.

I век до н. э.В битве у мыса Акциум 260 кораблей Октавиана и Агриппы против 170 кораблей Антония и Клеопатры. Победа Октавиана. Что объединяет эти сражения? Во-первых, основной тип боевого корабля всех участников: трирема (триера). Во-вторых, способы нанесения врагу ущерба. Весь античный мир, оказывается, широко применял на этапе сближения с противником разнообразные метательные машины, всякие баллисты-катапульты, закидывал противника камнями и горшками с горящей нефтью. Затем, сойдясь на минимальную дистанцию, норовил нанести удар тараном — окованным медью форштевнем в борт неприятельского корабля, и, наконец, потеряв скорость и возможность манёвра, сваливался с врагом на абордаж. И третье (что, как вы сейчас увидите, отличает эти все эти сражения от средневековых) — прекрасная организация и уверенное управление эскадрами, насчитывавшими по две-три сотни кораблей. Это — самое поразительное! По словам Г. Д. Костылёва: «Эскадры сходятся, расходятся, маневрируют, отступают, наступают, обходят фланги, спешат на помощь своим пострадавшим отрядам, — словом, действуют так, будто у каждого шкипера, как минимум, сотовый радиотелефон за пазухой туники». В общем, греко-римские и вообще античные моряки демонстрируют необычайно высокий, безо всяких кавычек, военно-морской класс. Накануне «эпохи Возрождения» картина совсем иная: мы видим не возрождение, а просто зарождение военно-морской науки.