Дмитрий Калюжный - Другая история Российской империи. От Петра до Павла [= Забытая история Российской империи. От Петра I до Павла I]

XIV век нашей эры.Столетняя война, морская битва при Слюйсе. Французские корабли стоят на якорях под берегом, английский флот спускается на них по ветру, и начинается классическая, без затей, рукопашная. Никаких манёвров! Никаких катапульт! Никаких таранов! Простая, незатейливая мясорубка. Видимо, английская «морская пехота» в ходе подготовки занималась фехтованием и боксом более прилежно, чем галлы, и крепко им всыпала.

XV–XVII века.Эпоха напряжённейшего противостояния христианской Европы и арабо-турецкого мира, а также непрерывных междоусобных войн европейских держав друг с другом, в том числе, и в первую очередь — на Средиземном море. Картина та же, что и на протяжении предыдущих ста лет! Вот классика гребного флота — 1571 год, битва при Лепанто: 209 христианских кораблей против 296 мусульманских. Как они воюют? А так: эскадры выполняют простейшие манёвры типа «вперёд!», на сближении обстреливают друг друга из аркебуз и фальконетов с целью, по возможности, проредить шеренги вражеских солдат, а затем — старая добрая абордажная мясорубка. Никаких манёвров! Никаких таранов! Про катапульты речь не идёт, ибо они уступили место бомбардам.

А вот 1588 год, сражение при Гравелине, как называют в английской историографии целую серию схваток британского флота с «Великой Армадой» испанцев. Это воистину знаковое сражение. Впервые сомнительная романтика рукопашной, как средство достижения победы, уступила первенство не менее сомнительной романтике артиллерийской дуэли. Но красивее сражение от этого не стало: небольшие отряды и отдельные корабли сходятся под давлением ветра, как Бог на душу положит, и от этой же души молотят друг друга ядрами и картечью в рамках своих огневых возможностей.

Ну, и где же в этой истории последовательное развитие военно-морской техники и тактики? Нет их, а есть одно только перескакивание от лучшего к никакому, а потом к худшему. Можно было бы поверить, если бы история показывала нам такое явление на локальном уровне: скажем, греки, победив римлян, подписали бы с ними какой-нибудь античный Версальский договор, ограничивающий права римлян на использование флота. Но поступательное развитие военной науки прекратилось ВЕЗДЕ! Это противоречит всем законам эволюции, и выглядит полной нелепостью.

Ограничимся этим небольшим примером, и вернёмся к рассмотрению законов «пошаговой» эволюции. Разумеется, действительность всегда была значительно сложнее, чем оно описано в нашей схеме. Надо ещё учитывать «ветвление», когда параллельно шло несколько процессов в разных областях человеческой деятельности, и каждый из них находился в разной фазе эволюции; а зачастую развитие шло в разных местах по разным траекториям. Этим, кстати, объясняется, почему столь разительно не похожи культуры народов — они возникли в результате сходных процессов, но в различных условиях.

И для каждого периода истории каждого народа любой территории мы можем найти сложившуюся к данному (то есть изучаемому) моменту культуру , которая представляет собой весь комплекс приёмов выживания сообществ: производственные и бытовые правила, мораль и этику, язык и верования, иерархичность и искусство. Кажется, именно об этом следующие слова В. О. Ключевского:

«Исторический процесс вскрывается в явлениях человеческой жизни, известия окоторых сохранились в исторических памятниках или источниках. Явления эти необозримо разнообразны, касаются международных отношений, внешней и внутренней жизни отдельных народов, деятельности отдельных лиц среди того или другого народа. Все эти явления складываются в великую жизненную борьбу, которую вело и ведёт человечество, стремясь к целям, им себе поставленным. От этой борьбы, постоянно меняющей свои приёмы и характер, однако, отлагается нечто более твёрдое и устойчивое: это — известный житейский порядок, строй людских отношений, интересов, понятий, чувств, нравов. Сложившегося порядка люди держатся, пока непрерывное движение исторической драмы не заменит его другим. Во всех этих изменениях историка занимают два основных предмета, которые он старается разглядеть в волнистом потоке исторической жизни, как она отражается в источниках. Накопление опытов, знаний, потребностей, привычек, житейских удобств, улучшающих, с одной стороны, частную личную жизнь отдельного человека, а с другой — устанавливающих и совершенствующих общественные отношения между людьми, — словом, выработка человека ичеловеческого общежития — таков один предмет исторического изучения. Степень этой выработки, достигнутую тем или другим народом, обыкновенно называют его культурой, или цивилизацией; признаки, по которым историческое изучение определяет эту степень, составляют содержание особой отрасли исторического ведения, истории культуры, или цивилизации. Другой предмет исторического наблюдения — это природа и действие исторических сил, строящих человеческие общества, свойства тех многообразных нитей, материальных и духовных, помощью которых случайные и разнохарактерные людские единицы с мимолётным существованием складываются в стройные и плотные общества, живущие целые века. Историческое изучение строения общества, организации людских союзов, развития и отправлений их отдельных органов — словом, изучение свойств и действия сил, созидающих и направляющих людское общежитие, составляет задачу особой отрасли исторического знания, науки об обществе, которую также можно выделить из общего исторического изучения под названием исторической социологии. Существенное отличие её от истории цивилизации в том, что содержание последней составляют результаты исторического процесса, а в первой наблюдению подлежат силы и средства его достижения, так сказать, его кинетика. По различию предметов неодинаковы и приёмы изучения».

И всё же, сколь ни различны эти «предметы» — историческая социология и история цивилизации, то, что у науки получилось в итоге, можно смело назвать не более, как оформленной в литературном виде политической историографией. «Накопление опытов, знаний, потребностей, привычек, житейских удобств, улучшающих, с одной стороны, частную личную жизнь отдельного человека, а с другой — устанавливающих и совершенствующих общественные отношения между людьми» , — пишет Ключевский. И где же «накопление знаний»? где «совершенствование отношений»? — традиционное деление истории на великую античность, «тёмные века» и наивное Средневековье ничего этого не показывает. Что-то не так-с!

А дело в том, что выстраивание истории на основе почти исключительно письменных источников, без учёта законов эволюции, без применения естественнонаучных дисциплин, — которые применяются лишь для подтверждения версий, а не для их выдвижения , — заведомо обречены на ошибку. Мы именно с этого начали нашу книгу, написав в предисловии, что люди оставляют письменные свидетельства эпохи, но делают записи о происходящем в меру своего понимания событий. А само это понимание проходит свой путь эволюции, а если учесть, что среди письменных свидетельств имеются и просто художественные вымыслы, то дело становится совсем плохим. Могут ли будущие историки разобраться с прошлым, если они основываются на совершенно иных представлениях о мире, и не могут понять, где «свидетельство», а где — художественное произведение?