Газета Дуэль - 1996_1(1)

Так получилось, что на редакционном столе при подготовке первого номера газеты встретились, поступившие независимо друг от друга, документальные материалы о смерти великого русского поэта Сергея Есенина.

С одной стороны, к нам поступили никогда до сих пор не публиковавшиеся фотографии известного кинодокументалиста Романа Кармена, запечатлевшие похороны Сергея Есенина. С другой стороны, журналист Николай Леонтьев принес интервью, взятое им у видного ученого, доктора медицинских наук, профессора Федора Александровича Морохова, проведшего специальное исследование о причинах смерти Сергея Есенина, которое почему-то тоже замалчивается. Возможно по тем же причинам, по каким до сих пор не публиковались фотографии Романа Кармена. Уж больно противоречат они версии самоубийства поэта. Мы решили опубликовать и то и другое свидетельства. Фотографии говорят сами за себя, а заключение специалиста читайте.

- Чем Вы руководствовались, когда пришли к заключению о насильственной смерти Сергея Есенина?

- В моем распоряжении была посмертная маска, история болезни, заключение о смерти, различные фотографии, многочисленные труды есениноведов и литературоведов, воспоминания друзей и недругов Есенина. Строго научный медицинский анализ позволил установить не только посмертные, но и прижизненные повреждения тканей и органов тела поэта, с одной стороны, и, с другой, - показал поверхностность и, возможно, умышленную предопределенность результатов судебно-медицинской экспертизы, проведенной непосредственно после смерти поэта.

Акт о смерти был составлен милиционером Горбовым, а заключение судмедэкспертом Гиляревским. И тот и другой вскоре были репрессированы и исчезли. Таинственно исчез также и В. Назаров - управляющий гостиницей "Англетер". Горбов в своем акте не отметил "вдавленную борозду на лбу", кровь на рубашке и пиджаке, висевшем на спинке стула, а потом исчезнувшем, раскрытый чемодан и разбросанные вещи поэта. Гиляревский не описал характер ранений глазниц и глаз, особенностей "вдавленной борозды на лбу". В акте нет лабораторных исследований содержимого желудка и кишечника, крови из брюшной полости, не отмечены разошедшиеся края ран на верхних конечностях, отек тканей век и щеки. То есть не отмечены те повреждения, которые по другим свидетельствам были и которые возникают только при жизни, а не посмертно. Так литератор П. Лукницкий, будучи секретарем похоронной комиссии Есенина, отметил у него тяжелую травму глаз "один глаз навыкате, другой вытек". Эта запись сохранилась в документах комиссии.

- Какие выводы делаете Вы, анализируя имеющиеся в вашем распоряжении документы?

- Судебно-медицинский и патофизиологический анализ и обобщение установленных травм и ранений в плане их прижизненного и посмертного происхождения и тяжести позволяет утверждать, что "вдавленная борозда" была длинной 4, шириной 1,5, глубиной 0,3-0,5 см. и имела угловое дно, которое не могло образоваться от давления цилиндрической трубы. На 4 см. выше борозды, на лобной кости отчетливо виден параллельно идущий валик, который образовался отломанной костной пластиной, верхним ее краем, а нижний край оказался вдавленным и он то и образует борозду. На маске и фотографиях хорошо видны повреждение переносья с ямкой под бровью в углу глазницы. Над глазницей большой "синяк", отмеченный в акте Горбов, а на посмертной маске отчетливо виден отек век, распространившийся на щеку. Все эти изменения могли возникнуть только на живом теле.

Объективный анализ приведенных данных позволяет сделать вывод, что Есенину был нанесен сильный удар в область переносья твердым прямоугольным предметом, а потом, после наступления смерти, коченеющее тело с согнутой в правом локтевом суставе рукой и с "захватом кистью" трубы отопления, было привязано веревкой "за шею с правой стороны".

Если предположить невероятное, что Есенин с такими тяжелыми травмами сумел залезть под самый потолок, высотою около 4-х метров и самостоятельно привязать себя веревкой к вертикальной трубе, то при наступающем умирании и общем расслаблении мышц (релаксации) тело его выскользнуло бы из полупетли, державшей его за подбородок и упало бы на пол. А "вдавленной борозды" на лбу не было бы вовсе или, по крайней мере, она была бы не столь глубокой и располагалась не поперек, а вдоль лица.

- Кроме Вас кто-нибудь еще поддерживает версию об убийстве поэта?

- Конечно, я не один пришел к такому выводу. Еще в 1990 году в газете "Вечерний Ленинград"(28 декабря) В. Костылев описывает воспоминания художника В. Сварога, который был в номере Есенина непосредственно после снятия тела поэта с трубы отопления, и сделал там зарисовки. Художник считает, что убийство было организовано и проведено по следующему плану: "Сначала была "удавка" - правой рукой Есенин пытался ослабить ее. Голова была на подлокотнике дивана, когда Есенина ударили выше переносья рукояткой нагана, потом его закатали в ковер, и хотели спустить с балкона, за углом стояла машина. Но балконная дверь не открылась... Пили, курили, вся грязь осталась. Когда я рисовал, заметил множество мельчайших соринок на брюках и несколько в волосах. Пытались выпрямить руку и полоснули бритвой "жилет" по сухожилию правой руки. Эти порезы были видны, сняли пиджак, помятый и порезанный, сунули ценные вещи в карманы и все потом унесли... Очень спешили... Вешали второпях, уже глубокой ночью и это было непросто на вертикальном стояке..."

В общем, многие факты свидетельствуют: Есенин был жестоко убит и спустя 1-2 часа при начавшемся окоченении тела был привязан к вертикальной трубе отопления с целью имитации самоповешения.

В "Тайной доктрине" Е. Блаватской и в 11-м тезисе К. Маркса Фейербахе счастливо обнаруживается важнейшее сообщение о кошмарном сне, обуявшем самурая Цина в год Мыши цикла Свиньи месяца Удава. Дешифровка сообщений К. Маркса и Е. Блаватской позволила узнать содержание кошмара.

Поздней ночью, когда здоровый крепкий сон снизошел на самурая Цина, принявшего обычную вечернюю порцию из двух полуведер саке и шести четвертей бурбона, пригрезилось ему, что тайный диалектический конфуцианец Зю Гану овладел большинством в Фанзе Думы (непереводима идиома той эпохи) и в качестве нового наместника богдыхана Китона принимает дела у самого самурая Цина.

И что он творит! Берет свито папируса с указом о восстановлении института бодисатв (идиома, имеющая аналог с устаревшей лексикой "политбюро") и назначает в эти самые бодисатвы и Барусуку, и Яго Влефа, и Негрофейсу, а те уже стоят и с придыханием шепчут: "Наш дорогой Зю Гану, наш безальтернативный Зю Гану, наш всенародный Зю Гану". И слезы счастья текут из их зыркал.