Газета Завтра - Газета Завтра 807 (71 2009)

О результатах не будем - они всегда спорны. Поговорим о справедливости. "Русскую премию" фактически отняли у тех, кому она была нужна, хотя бы как свет в окошке (и для кого была придумана), и отдали ее тем, у кого и без нее нос в табаке и вообще всё тип-топ. И они ее взяли. И дальше будут брать . Не умением , так числом. Как сказал бы В.И.Ленин , массовидностью. И нахрапом. Но если даже умением…

"Русская премия" нужна в том нарочито невзрачном формате, в каком она существовала первые три года. И категорически не нужна в амбициозно-"глобальном" варианте "первенства остального мира". Или уж переименуйте ее в "Малую Одессу" - по всемирной своей отзывчивости".

А теперь вновь послушаем Чупринина: "Вот тут-то и приходит самое время задать простые вопросы: а имеет ли всё это броуново движение, вся эта лихорадочная издательская и фестивальная активность хоть какое-то отношение к собственно литературе? Кто эти люди - шлющие свои сочинения на международные конкурсы русских хайку и русских палиндромов, делящие между собою премии журнала "Флорида" и столичной программы "Золотое перо Руси", набивающие чемоданы своими книгами, чтобы раздавать их друг другу в дни фестивальных марафонов?

Сплошь пассионарные графоманы? Или и среди них встречаются-таки поэты и прозаики, чьи книги стоило бы прочесть каждому, кто сохранил любовь к родной литературе?

Попробуй ответить, если внимания немногих оставшихся в России на плаву профессиональных критиков едва-едва хватает на два-три десятка столичных, по преимуществу писательских имен, а обозреватели нынешних газет и глянца интересуются не самыми талантливыми, а самыми раскрученными. Если в соответствии с обычаями российского бессмысленного и беспощадного пиара на заднем клапане каждой второй книжки крупненько набрано, что перед нами, безусловно, лучший, талантливейший продолжатель традиций - хотите Иосифа Бродского, хотите Льва Толстого. И если даже в самых горячечных мечтаниях нельзя представить себе человека, который хотя бы пролистал полторы тысячи книг зарубежных русских писателей, выпущенных питерским издательством "Алетейа", сотни книг с лейблами "Геликон Плюса" и "Вест-Консалтинга", "Мостов культуры" и "Текста". Впрочем, глаза боятся, а руки делают".

И сравним это беспардонное вранье с реальным положением дел.

Чуть ли не все "толстяки" (и возглавляемое Чуприниным "Знамя" первым среди всех, "Звезда" второй, "Октябрь" третьим, а провинциальная "Волга" четвертой) печатают стихи, прозу и эссеистику из дальнего зарубежья едва ли не гуще, чем сочинения собственных, так сказать, сегодняшних соотечественников. Принципиально игнорируя при этом русскоязычную литературу из стран бывшего СССР. Точно так же ведут себя и упомянутые председателем жюри "Русской премии" издательства ( и многие другие).

В эту же сторону старается подсуетиться и критика - с оглядкой, наряду с прочим, и на бесчисленные журналы и журнальчики, выходящие по-русски на Западе. Тиражи у них крошечные, порой просто микроскопические, - а гонорары, знаете ли, вполне себе , как у взрослых. Да и вообще, "эра космополитических проектов" - это вам не баран чихнул!

Вот ради этих поездочек, ради этих командировочек, ради этих гонорарчиков и слили "Русскую премию". Бесстыдно слили. Жюри под председательством главного редактора "Знамени" тщательно и, надо полагать, не на безвозмездной основе просеяв весь этот международный сор, чтобы не сказать мусор, сделало наконец-то три "открытия": Бахыт Кенжеев, Борис Хазанов, Маргарита Меклина! Ёкало мене! Стоило ли огород городить. Все трое, кстати, постоянные авторы всё того же "Знамени".

Премию: хорошо придуманную, важную и нужную "Русскую премию" - тут же (как только в ней появились приличные деньги) нагло отняли у несчастных наших соотечественников из стран бывшего СССР и - в обмен на зарубежные командировки, фестивали, симпозиумы и прочие никому не нужные хренозиумы - посулили благополучно сидящим на социале и вэлфере, а то и на пенсии (но не на нашей пенсии!), изнывающим от безделья, от недои безъязычия (и только по всем этим причинам и взявшимся за перо), вегетативно размножающимся представителям b "колбасной" и "погромной" эмиграции. Но и самих "колбасников" тоже кинули.

Да и организаторов премии не пощадили. Не говоря уж о спонсорах. Да и вообще, "эра космополитических проектов". Бесстыдно. Кенжеев, Хазанов, Меклина - эти имена приходят на ум буквально в первые три минуты разговора о русскоязычной литературе дальнего зарубежья. В три минуты? Тогда как всё остальное (задумчивое, многомесячное, щедро оплаченное) - не более чем имитация, надувание щек, надувательство и адресата, и мецената.

Хладнокровное умышленное убийство перспективного начинания, предпринятое особо циничным способом (отягчающее обстоятельство), с целью наживы (отягчающее обстоятельство) и способом, опасным для (творческой) жизни многих людей (отягчающее обстоятельство). За умышленное убийство с тремя отягчающими обстоятельствами по действующему УК полагается…

Впрочем, сверьтесь с кодексом сами. Так или иначе, история получилась не просто некрасивая, но, пожалуй, что криминальная…

Андрей БЫЧКОВ (род. 1954) - русский писатель, сценарист. Защитил диссертацию по физике элементарных частиц. Автор шести книг прозы в России и трёх за границей (Франция, Бельгия, Югославия).

Книга Бычкова "Дипендра" - лидер издательства "Ультра.Культура" по числу опубликованных на неё рецензий и номинант на премию Андрея Белого. Пьеса "Репертуар" поставлена на Бродвее ("NYTW", 2001).

Последний роман "Гулливер и его любовь" - в лидерах продаж интеллектуальной серии издательства "Гелеос". Сценарий Бычкова "Нанкинский пейзаж" в своё время был удостоен двух международных призов, а одноимённый фильм Валерия Рубинчика получил ещё три международные премии.

"ЗАВТРА". Андрей Станиславович, какое философское послание несёт современная русская литература?

Андрей БЫЧКОВ. Я не берусь отвечать за всю русскую литературу, движимую противоречивыми силами. Кто-то злорадствует, кто-то хочет вернуться назад, не осознавая всей искусственности своей попытки, кто-то апеллирует к мифологии и фантастике, а большинство, как обычно, занято морализирующим бытописательством и политписательством, в то время как лучшие авангардные силы откровенно маргинализируются. Если поспекулировать на обобщениях, то в целом вырисовывается довольно печальная картина. Философское послание оказывается лживым и искусственным как в своей центральной части, так и на периферии. Мейнстрим поднимает цену на социальные парадигмы, разыгрываемые на разный лад. На периферии - откровенная тяга к извращениям, подменяющим собой как социальную, так и экзистенциальную свободу. Сущностных высказываний нет, и получается, что и человека как бы нет. Но русский человек, умирая первым, должен умереть последним. Увы, идёт трансляция вторичности этой смерти, потому что честно умереть мы, наверное, можем только на войне. Мы ещё не рассказали о своей русской смерти, а уже хотим умереть. Что с нами станет? Поглотит ли нас общечеловеческое либеральное мурло, или останется хоть толика своеобразия, хотя бы последний крик о претензии на всечеловека?..