Артем Боровик - Спрятанная война

– Это меня не касается. Я сказал ему об этом как коммунист коммунисту. Пусть он сам разбирается. Мы с ним по службе не связаны… К-кроме того, я счел нужным сообщить наверх не только о том, что тут учинил Ан…енко, но и о том, что он склонен к стяжательству в сверхкрупных размерах.

Даже п-по местным масштабам. Понятное дело, Ан…енко узнал об этом. Начал цепляться ко мне по разным мелочам.

Но мне не привыкать.

Ушаков скупо улыбнулся. Закурил.

За окном по-прежнему мело. Ветер, срывая снег с гор, бросал его в нашу заставу. Пригоршни ледяной муки со звоном ударялись о камни.

– Перед тем как уйти с командира полка на должность замкомдива, – продолжал комбат, – Ан…енко организовал сбор средств с офицеров и прапорщиков части себе на подарок. Так сказать, любимому командиру от любящих подчиненных. Все это может подтвердить замполит второго батальона капитан Шавлай. Деньги были собраны и переданы в штаб полка. На них купили видеомагнитофон и подарили Ан…енко. Он этот «видик» перепродал, круто спекульнув.

Словом, Ш-Шавлай слишком много знал о д-деятельности Ан…енко. И это ему чуть было не стоило жизни.

– Жизни?? – переспросил я.

– Именно – ж-изни… За пятнадцать минут до начала операции 23 января полковник Ан…енко приказал капитану Шавлаю проехать по трассе на одном чахлом БТРе – а у нас в целях безопасности принято ездить как минимум на двух машинах – и проверить о-обстановку. Шавлай спросил:

«Как же я поеду на одном?!» – «Ты замполит, – ответил Ан…енко, – ты должен ехать и поговорить с людьми»… Когда Шавлай вернулся, чудом оставшись в живых, ан…енко, как говорят, был очень н-недоволен.

– Да, – заметил один из офицеров, – выжив, Шавлай здорово досадил полковнику.

– У него, – сказал другой, – была привычка: увидит на дороге солдата, остановит его, прикажет: «А ну покажи, что в карманах!» Если там обнаруживалось больше пятидесяти чеков, ан…енко забирал их себе, и получить деньги обратно было невозможно. В целях страховки он запасся неплохим оправданием: мол, у солдата не может быть больше пятидесяти чеков. А если есть, значит, наворовал… Не подкопаешься.

За дверью послышались шумные, уверенные шаги. Она с треском распахнулась.

На пороге стоял полковник ан…енко. Резким движением руки он смахнул иней с усов.

Из-за его плеча показалось смуглое лицо начальника штаба дивизии полковника Д. Раздался громкий женский смех.

– Мальчики, – игриво сказала женщина, просунув голову в дверь, – вот и мы. Не ждали?

Она тоже была одета в военную форму. Из-под ее вязаной шерстяной шапочки выбивались пряди светлых волос.

В комнате непривычно запахло духами Все поднялись с коек. В воздухе застыло неловкое молчание. Комбат стоял, переминаясь с нога на ногу. Он был без ботинок. В одних шерстяных носках грубой вязки. ан…енко прошел к столу, снял трубку. Зажав ее плечом и щекой, смотрел на часы. Секунд десять ждал связи.

– Алло! «Перевал»? «Перевал», дай «Курьера»! – закричал он. – Как там на 42-й? Хорошо, доложите через десять минут…

Расстегнув ворот бушлата, ан…енко устало опустился на ушаковскую койку.

– Организуй чай, – обратился он к Ушакову, дырявя глазами дощатый пол, – и закуску. Да побыстрей.

Женщина и Д. сели рядом с ним.

– Тепло у вас! – улыбнулся Д. и потер руки.

– Комбатушка! – подмигнула Ушакову женщина. – Что же ты тянешь с чаем? Видишь, намерзлись мы. С дороги. Устали.

Ушаков надел ботинки и вышел из комнаты. Я услышал его сиплый голос из-за стенки: он что-то говорил командиру минометной батареи старшему лейтенанту Климову. Через несколько минут комбат вернулся.

– Сейчас будет вам чай, – сказал он, пряча глаза.

– Вот и умничка! – засмеялась женщина.

Кроме нее, ан…енко, Д. и комбата, в комнате остались заместитель командира полка Ляшенко и я. Все остальные вышли в ту минуту, когда ан…енко связывался с «Курьером».

Опять затрещал телефон, ан…енко, сняв трубку, молча выслушал доклад.

Ушаков сел на мою койку. Достав из тумбочки 12-й номер журнала «Юность» за 88-й год, принялся читать. Я вытащил пачку сигарет. Закурил.

В комнату вошел старший лейтенант Климов с полотенцем, чайником и шестью металлическими кружками в руках.

Он поставил их на приземистый столик между двумя койками, наполнил каждую до краев крепчайшим чаем. Вытерев капли с поверхности стола, Климов вышел. Потом опять вернулся – принес миску душистого жирного плова из тушенки и остатков риса.

Я старался не смотреть Климову в глаза: было неловко оттого, что старший лейтенант превратился в официанта. Да и сам Климов смотрел в пол.

– Комбатушка! – позвала женщина. – А, комбатушка-а…

– Что вам? – спросил Ушаков, не отрывая глаз от журнала.

– Комбатушка, что ты там читаешь? – Она ловко вскинула ногу на ногу.

– Вам непременно надобно знать?

– Какой, однако, хмурый, неприветливый сегодня комбат, – сказала она с легкой обидой, разглядывая тлевший кончик сигареты.

– А и правда, – спросил дружелюбно Д., – чего ж там интересного в твоем журнале, что ты все глядишь в него да глядишь, аж не оторвешься. Тут, понимаешь, женщина красивая сиди г, а ты – ноль внимания. Нехорошо-о!

– Я читаю, – сказал Ушаков, стараясь говорить как можно спокойнее, – отрывок из нити Антона Антонова-Овсеенко «Берия».

– И что же, – спросила женщина, затушив окурок с окровавленным фильтром в пустой консервной банке, – пишет этот ваш Фсеенко?

– Про сталинскую мафию, – ответил Ушаков. – Могу зачитать.

– Читай – и то веселей будет, – сказал Д. и недоверчиво улыбнулся, поглядев на Ан…енко.

Упершись спиной в стену, а взглядом в комбата, Ан…енко закинул руки за голову. Он курил, перебрасывая сигаретку из одного уголка рта в другой.

– «…Всякий клан, – начал читать Ушаков, – п-предполагает наличие родственных связей. Их не было ни в лагере Берии-Маленкова, ни в г-группе Жданова. Каждый клан действовал на здоровой основе бандитского братства, когда сообщников объединяют единая цель и общая опасность гибели от руки конкурента…». Ч-читать дальше или не хотите?

– Не надо, – властно махнул рукой Ан…енко. – Распустили прессу – пишут, что хотят. Всю нашу историю дерьмом облили. Ничего святого не осталось. Мерзость сплошная. – Он враждебно посмотрел в нашу с комбатом сторону.

– И правильно сделали, – сказал Ушаков, отрывая глаза от страницы и парируя мутный взгляд полковника, – что сняли засов со рта прессы. Иначе мафия будет процветать.

– А что, – вмешался Д., – сейчас, когда про мафию стали писать в каждой газетенке, ее разве поубавилось? Меньше ее сейчас, чем во времена безгласия?!

– Нет, – процедил комбат, – не меньше. И з-знаете почему?