Журнал современник - Журнал Наш Современник 2008 #10

не перескочить через барьер на беговой дорожке, не вырваться за город на машине с кипящим движком, не доскакать на загнанной кобыле до леса, не доползти до горизонта. Никак не вырвусь я за пределы объездной дороги, по которой катает маневровый локомотив, катает мои однообразные дни.

— Чего гоняешь? — протягивает стакан Вадим, Егорыч тут же наполняет его. Осушаю не морщась.

— Эх, рвануть бы отсюда, — сказал я вслух то, что подумал.

— Рви, не рви, а работать негде, — у Егорыча на все готов ответ.

Еще по стакану — и домой. А там снова бешеная скачка, и черные силуэты преследователей. Хлесткие выстрелы кавалерийских карабинов, кислый запах конского пота, крики, ржание, свист нагайки. С тыла настигает конница, с флангов давят цепи пехоты. Солдаты передергивают затворы; пока их фигурки еще малы, но может наступить момент, когда они вдруг станут большими, выше колосьев пшеницы. Тогда их каски будут упираться в небо, а сапоги мне в живот. Это не случится, пока небо вверху, а травы смиренно ложатся под копыта, пока стремящиеся соединиться тиски солдатских цепей не отрежут меня от спасительной "зеленки".

А. Волохову

Может, сказка топает за полем Да бежит по жниве русый заяц. Ничего ты, миленький, не понял, Не брюнет, не лысый, не китаец…

Просто синеглазый мой мальчишка, С юными случайными прыщами. На виске синяк, а может, шишка, Любим вас таких, таких прощаем.

Всех прощаем, где иных набраться, Русый мой русак, любимый Заяц, Станем спорить, драться, целоваться, Не брюнет, не лысый, не китаец…

Мой воитель — воин-охранитель, Верный оградитель мой от страха, Словно сказки русской светлый житель Русый чуб да красная рубаха.

Не рубаха — рыжая футболка, Не кольчуга — камуфляжный китель, (Берцы, стрельбы, смены, самоволка) — Сердца беспардонный похититель.

ШАМСУТДИНОВА Марина — выпускница Литературного института имени А. М. Горького,автор одной книги стихов. Живёт в Иркутске

Скупо вас рождают наши пашни,

Не хватает русого в природе.

Милый мой ни пришлый, ни вчерашний, -

Русый огонёк в честном народе.

На программу вещания выбиты квоты, Пепси пьют и глотают спасительный "Мом", На экране беснуются рожи и жопы, Тянет дымом отечества вместе с дерьмом.

Не томятся желаньем без презерватива, Пятна сводят и "Вискасом" кормят котов. Но мучительно мимо, вы слышите, мимо, Прохожу мимо чьих-то горланящих ртов.

Тайга лежала раскрасавицей, Медвежьей шкурой меховой, С такой и гребень-то не справится, Пожар лишь только верховой.

Прошла эпоха одиночников, В тайгу с двуручною пилой Уже не ходят, полуночников Манит туда доход другой.

Не за избою пятистенною, Не за дровами в пять кубов, А тех, кто ширь её бесценную Спустить задёшево готов.

Ползут КАМАЗы многотонные К Иркутску тайною тропой. Такою тайной, ночью тёмною, Что знает каждый постовой.

Где документы правят чистые На свежий лес, таёжный лес, Китайцы дельные и быстрые, Наш лес им нужен позарез.

…Я помню город, соль за городом. Рассвет над шумной Ангарой, А вдалеке, за водным воротом Заросший сопочник густой.

Распродадим, располыхаем, Достанем, спишем, растрясём. Так Авеля прикончил Каин, Так буриданов сдох осёл!

И шкура леса заплешивит, Облезет, зарастёт пеньём. Народ сопьётся и завшивит, А мы ему ещё нальём,

Чтоб спал в угаре беспечальный, Смотрел, пока не надоест Тот сон, где плещется бескрайний Бесценный лес, таёжный лес.

Вековечное русское барство, Удивительное постоянство В смене старых и новых картин. Там и варварство, там и чванство, Прикупил по дешёвке дворянство Внук холопий, торгаший сын. Из нагретых обкомовских спален Слово пакостное Хозяин Выбирается из глубин…

Голубиная наша вера,

Ястребиное наше слово.

В гордой выправке офицера

И учительском добром: "Толково"

Выставляется на правёж,

Только режь ты меня на части,

Распусти ты меня по жилам,

Но хозяину не служила

Никогда. Вот гламурная ложь -

Накопление капитала… Только мало ему, всё мало "Толстобрюхому богачу". Он жирок отсосал в салоне, Приложился к святой иконе, И уверен, я тоже хочу Помотаться по куршавелям, Сделать пилинг, Монэ, Боттичелли, Прикупить пока не успели, Откупную собрать палачу. "Надо ставить реальные цели". Я таких вершин не ищу.

"Только каждому по заслугам Будет дадено". В это верю. И не смыть ни греха, ни позора Ледяною крещенской водой. Ни пешком, ни четвёркой, цугом Не пролезть похудевшему зверю Сквозь ушко одно золотое, Кошелёк не возьмёшь за собою.

Что успех? — напускная гордыня, Жизнь песком проскользнёт между строчек, И, как в зеркале, в сытом сыне Отразится трусливый отец. Пусть совсем умирать не захочет, Заморозит в заморской машине Мозг, желудок и пару почек И преставится, наконец…

Иркутск

ПАван Петрович с утра был оживлён. Хоронили его врага. Он уже успел j/± позвонить в редакцию "Правды" и одному депутату, чтоб сообщить свой

экспромт:

Хоронят главаря — я тоже плакал: Как жаль, что сам, а лучше б — на кол!

Ему посоветовали оформить в письменном виде.

— Бюрократы! — обозлился Иван Петрович. Марья Афанасьевна вздохнула:

— А ты думал! Они на джипах разъезжают, твои коммунисты. Больно им надо.

Жили Кочетовы в тесной квартирке на окраине. Детей, слава Богу, вырастили. Иван Петрович расхаживал по комнате, приговаривая: Так… так…

Ты чо, как зверь в клетке? — окликнула жена. Она лениво потянулась к телевизору. На всех каналах шло прощание с телом.

СУРНИНА Ирина родилась на Алтае, в городе Рубцовске. Работает в оркестре. Учится в Литературном институте им. А. М. Горького. Печаталась в "Литературной России", "Литературной газете", журнале "Наш современник". Член Союза писателей России