Владимир Пронников - Японцы (этнопсихологические очерки)

В японском городском саду на нас воздействует не только красота и совершенство форм, но и весь дух вещей, внутреннюю силу которых мы ощущаем на каждом шагу. Если попытаться перенести японский парк в какую-либо иную страну, то ничего не получится. Дух, атмосфера – вот что главное в японском парке.

Основой основ японского сада являются камни. Для своих парков и садов японцы привозят камни даже из Кореи. Камень в его первозданной форме является главным атрибутом японского парка. Японцы неравнодушны к камню. Если представляется возможность, они приставляют камни к различным зданиям, храмам, своим домикам. Эстетические свойства необработанного камня более всего применяются в архитектуре «сада камней».

Японский сад камней – уникальное сооружение. Основная площадь сада засыпана песком или мелкой галькой, а на ней как бы в беспорядке разбросаны группы неотесанных камней. Однако беспорядочность только кажущаяся. Расположение групп и композиция камней в группах подчиняются правилам, исходящим из мировоззренческих концепций дзэн-буддизма.

Обычно камни имеют имена буддийских архатов и увязаны с каким-либо буддийским мифом. Композиции самих групп на площади сада и состав этих групп по три камня в каждой обусловлены буддийской триадой. Размер камней, отношение их высоты к периметру, форма и другие свойства подобраны в соответствии с определенными философскими соображениями. Составленные из различных камней группы обычно напоминают небольшие островки, встречающиеся в прибрежных водах японских морей. В саду камней киотоского храма Рёандзи наблюдатель, рассматривая подобную композицию островков из пяти групп, видит на один камень меньше, чем есть на самом деле. Как бы он ни старался, ему ни с одной точки наблюдения не удается охватить всех камней. Это создает какую-то особую таинственность и даже возбуждает благоговейный трепет. В сущности, здесь нет ничего невероятного: камни и сам фон, на котором они воздвигнуты,- белый гравий – вызывают определенный ход мыслей, создают настроение созерцания.

Все это управляет процессом восприятия: когда наблюдатель бросает взор на панораму сада, его внимание приковывает сначала одна группа камней, затем другая. Взгляд скользит по отдельным камням группы и, если форма камня вызывает какие-то ассоциации, задерживается. Происходит сосредоточение сознания, концентрируется внимание. И поскольку местность вокруг этой группы камней ничем посторонним не занята, концентрация внимания усиливается, что порождает новые цепи ассоциаций. У приверженца буддизма эти ассоциации увязываются с религиозным мировосприятием, у других – с какими-то важными идеями, событиями, чувствами. Однако во всех случаях происходит фиксация внимания. Специфическая конфигурация песочного фона вокруг камней заставляет взгляд перемещаться от группы к группе лишь в определенном порядке. В результате в поле зрения оказываются треугольные площадки, вершинами которых являются группы камней.

Пространство сада очерчено границами четырехугольника: три стены и терраса, па которой располагается наблюдатель. Взгляд наблюдателя все время блуждает где-то в пределах этого четырехугольника, переводя с камня на камень. Постепенно наблюдатель невольно уходит от внешнего мира и предается самосозерцанию. Когда люди не прилагают к этому никаких усилий, это порождает у них ощущение спокойствия и безмятежности.

Творцы сада камней расположили на сухом ландшафте большие и мелкие камни таким обрааом, говорит Ясунари Кавабата, что «каменные группы производят впечатление гор, реки и даже бьющихся о скалы волн океана» [86, с. 394]. Конструкция подобные сооружений, подчиняясь нормам дэзн-буддизма, улавливает тягу японцев к любованию природой, размышлению, уединению. Здесь в явном виде выступают японские ваби и саби, которые означают для японца прелесть обычного, изящество нагой простоты.

Сады и парки Японии как в капле воды отражают многие стороны японского национального характера, который можно лишь приблизительно описать в конкретных словесных выражениях, как это делалось нами в первых главах книги. Сущность японского национального характера нужно еще прочувствовать, и в этом нам помогают литература, искусство, архитектура садов и парков.

Японские сады и парки рассчитаны не на внешнее подчеркивание различных элементов природы, а на побуждение человека к любованию и созерцанию. Согласно дзэн, внешнее не существенно, главное находится внутри. Задача художника, поэта, зодчего состоит в том, чтобы оживить эти внутренние силы. Архитектура садов и парков, так же как и специфически японская живопись и поэзия, имеет своим назначением вызывать у человека ощущение красоты в обычном, простом, каждодневном. Японцы приучились видеть в каждом ручье, отдельно стоящем дереве, камне скрытую душу жизни. Они так любовно лелеют свои сады и парки, каждый их уголок, словно ухаживают за чем-то живым, дышащим, ощущающим.

Икебана (так по-японски называют аранжировку цветов) ведет начало со времен распространения буддизма в Японии.

В VI в. в буддийских храмах, которые в последующие столетия возникли во всех областях Японии, по обеим сторонам алтаря стали появляться необычные букеты. Огромные негнущиеся ветки, гармонирующие с величественной обстановкой храма и названные рикка (что означает «стоящие цветы»), возвышались над узорчатыми бронзовыми сосудами, которые наряду с остальным украшением храмов привозили из Китая. Кончики ветвей, а также цветы устремлялись в небо, как бы взывая к богам.

Постепенно букеты рикка стали делать более низкими, и они продолжали быть господствующей формой аранжировки в храмах и дворцах вплоть до конца XII в. Составители рикка стремились олицетворить в букетах священную гору буддизма Сумисэн. В связи с этим в качестве основы они использовали сосновые веткп. В центре вазы всегда устанавливалась сосна высотою в 1,5 метра. Кроме сосны брали кедр, кипарис и бамбук. Особое место отводилось также белым хризантемам. С течением времени интерес к композиции р и к к а стал падать. В настоящее время она считается устаревшей.

В XV в., во время правления сегуна Асикага (1436- 1490), появилась новая форма аранжировки. В этот период в национальных японских домиках была введена токоно-ма. Сюда стали ставить букеты более простых композиций. В XVI в., когда в обиход японцев начали входить чайные церемонии, сложилась новая форма аранжировки – нагэирэ.

Этот метод аранжировки называют натуралистическим, поскольку, согласно правилам, цветы расставляются в вазе в «естественном виде». Считается, что стебельки каждого цветка должны стоять самостоятельно, ничто не должно заслонять их. Но допускается подрезание листьев, стеблей и даже цветов.