Газета Завтра - Газета Завтра 813 (77 2009)

Честь имеем -

От имени ста тысяч выпускников суворовских военных училищ, нахимовских военно-морских училищ, специальных военных школ и кадетских корпусов России - Игорь Иванов, министр иностранных дел РФ (1997-2004), Герой России; Владимир Джанибеков, лётчик-космонавт СССР, Дважды Герой Советского Союза; Константин Кочетов, генерал армии; Валентин Бобрышев, генерал армии; Виктор Казанцев, командующий войсками СКВО (1997-2000), Герой России; Владимир Чиковани, председатель Совета старейшин Общероссийского союза кадетских объединений; Александр Владимиров, председатель Общероссийского союза кадетских объединений.

Александр Андреевич, Ваш "Виртуоз" - гвоздь, который Вы забиваете то ли в голову читателя (недаром тема отделения головы, лоботомии, сумасшествия проходит красной нитью через все повествование), то ли в гроб уходящего постмодернистского мира, который в Вашем романе одерживает очередной (может быть, последний?) триумф.

Написать это открытое письмо Вам меня побудило то крайне комплиментарное, близкое к неприличию обсуждение Вашего романа, которое помещено на страницах Вашей газеты (N 22 за 2009 г.). Я понимаю, что чувство меры - это не Ваш стиль. Я понимаю, что задача книги, как Вы это сами сформулировали: "запустить в нее энергии текущего дня, трансформировать их в метафору, в художественные образы, и таким образом резко усилить эти энергии".

Но что это за энергии, господин писатель? "И я спрашиваю себя, во что может вылиться переполняющая этот роман энергия ненависти?" (В. Бондаренко). Что Вы на самом деле (а не с точки зрения лихо закрученного, но вполне традиционного сюжета романа о власти и предательстве) хотите, если "…полная безысходность, пафос тотальной пессимистической трагедии, грозит превратить ужас авторской метафоры в реальность, в самосбывающийся прогноз" (Ю. Бялый).

Вы уже в том возрасте, в том литературном и общественно-политическом статусе, когда не удастся спрятаться за "свободой творчества" и "бунтом прототипов". Ведь Вы - не коммерческий писатель, продавший душу "золотому тельцу", не Пелевин или Акунин, Сорокин или Аксенов (кстати, по степени гиперболичности, игры с пространством и временем эти авторы иногда даже превосходят Вас). Вам предстоит отвечать перед Богом и людьми не только за свой текст (временами довольно плакатный - сказывается звонкий публицистический "органчик"), но и за свои помыслы. Ведь Ваш роман - не только о грехе братоубийства (Виртуоз предает на духовную смерть своего названного брата Царевича Алексея), Вы сами сказали, что "…"Виртуоз" можно назвать не романом-триллером, а романом-самоубийством".

Для чего Вы совершаете этот смертный грех интеллектуального самоубийства, придавая ему какой-то даже ритуальный характер? Ведь если для Вас "игра закончена", если миражи Пятой Империи и пятой Книги Царств в этом романе рассеиваются под жестким излучением подземного "Стоглава", надо ли и читателя загонять в этот искусно созданный Вашим воображением туннель смерти, ведущий в Ганину яму? Такова логика сюжета, скажете Вы…

Но ритуальность Вашего публичного самоубийства в том, что Вам мало развенчания (в основном заслуженного) всех нас, прототипов и протопопов, "наших" и "чужих" (последние незримо присутствуют на каждой странице романа, определяя сюжет и судьбу героев), Вы хотите большего - доказать: преображения нет, надежды нет, никакой "золотой шар" не исполнит желания "Счастья для всех, без разбора, и пусть никто не уйдет обиженным".

В этом смысле Ваш пафос противоположен светоносному лучу русской литературы - от лучших представителей ее золотого и серебряного веков, с их пониманием человека как "фрактала Бога", до ранних братьев Стругацких с их космическими энергиями будущего, определяющими настоящее, меняющими сознание и бытие миллионов.

Ведь если бы у Вас было так, как у великих предшественников, то уже преображенный, приобщенный к Богу райским свиданием с мамой Виртуоз просто не смог бы отречься от своей вновь обретенной бессмертной души. Сделки по продаже этого товара повторно не совершаются, и Вы это знаете. А если уж Вам понадобилось показать, что душу можно обретать и продавать заново, значит Вы на стороне тех, кто хотел бы ввести этот последний нетварный (нетоварный) феномен в хозяйственный оборот, создать, так сказать, "дериватив человека", логически и исторически завершив ту фиктивно-деривативную революцию, которая заменяет революцию сознания в ее подлинном (в смысле соработничества с Богом) смысле. Ведь главная "разменная монета" Вашего романа - любовь. Марина "покупает" неискушенного Алексея, Виртуоз "продает" любовь к маме за "чечевичную похлебку" власти.

Ведь "если Бога нет, то всё позволено", Вы же знаете, Александр Андреевич! Преступление (целый каскад, самодовольный парад преступлений) в романе есть, наказание (не в смысле внешнего, земного - но внутреннего, небесного) нет и не предвидится. Вся эта "возгонка энергий", попытка "перепрыгнуть через четвертый контур" (как любит говорить один из участников обсуждения романа С. Батчиков), через совесть - к высшим контурам сознания и власти, для чего все это? Ведь это - эзотерические практики нацизма: не отсюда ли в Вашем романе знакомые аберрации Ромула и Рема, постоянные "факельные шествия" в их постмодернистском обличии (особенно талантливо описаны заключительные торжества на празднике Духовного лидера Русского мира).

Какой Рим строят Ваши (увы, наши) Ромул и Рем, какой Рим (четвертый, пятый?) готов принять из их рук преображенный тобольский историк Алексей Горшков? И не слишком ли легко далось этому (надо понимать) единственному положительному герою романа (если не считать условных Ю. Гагарина и Ю. Кузнецова) его духовное преображение? Он ведь принял все правила игры, включая все эти постмодернистские постановки с ракетой и подводной лодкой, монархистами и церковниками. Но ведь на лжи Царства Правды не построишь, какие бы "райские" формулы и поэмы ни сопровождали процесс строительства новой Вавилонской башни. Вы очень хорошо вывели образ "вавилонской блудницы", Москвы, которая явилась чистому парню из провинции в первый же день его пребывания в столице во всем своем блеске беспросветного грехопадения. Но не слишком ли быстро герой смирился со своим пребыванием в сладком лоне этой блудницы, почувствовал комфорт её салонов и роскошных машин?

Но всё это, конечно, мелочи, издержки профессии литератора: "ради красного словца не пожалеешь…" Вы все это знаете лучше меня, скромного прототипа одного из Ваших второстепенных персонажей.

Смысл моего письма - не в обвинении Вас в смертном грехе уныния или самоубийства (наказанием здесь служит сам грех). Моя задача - попробовать вместе с Вами разобраться, что мы будем дальше делать. Я не знаю, как Вам, но мне совсем не хочется участвовать в той "страшной разборке прототипов" на границе миров, которую Вы обещали нам после Вашей смерти. Ведь с точки зрения той монструозной виртуальной действительности, которую Вы задали в своем "Виртуозе", все мы, реальные живые (пока еще, хоть Вы, я знаю, считаете иначе) люди, попавшие под Ваше преображающее "онтонаркотизированное увеличительное стекло" (по С. Кургиняну), как сказал Ю. Бялый, "взвешены сюжетом и найдены слишком легкими. И это саморазоблачение всех героев.., - новое и очень страшное, в том числе и для самого автора, слово…". А если мы все (по крайней мере я) не хотим совершать вместе с Вами это ритуальное самоубийство, а хотим еще немного побороться за свою бессмертную душу?!