Петр Подгородецкий - Русские идут! Заметки путешественника

Закончился вечер путешествием из Вайсвассера к месту постоянной дислокации, то есть в пионерлагерь. Идти пешком пришлось по той причине, что игроки возжелали провести лишний день в Берлине. Автобус же повез на Лихтенберг баулы с формой и связки клюшек. Погодка была довольно теплой, да еще каждые минут пятнадцать вся команда останавливалась, чтобы выпить по чарке. У кого-то оказался с собой маленький магнитофон. Очень приятно было идти под звездным небом и выпивать под песню Криса Де Бурга «Moonlight in vodka».

Утром пешее путешествие повторилось. Для всех, кроме Алексеича, который, выйдя из леса на шоссе, сказал, что не будет ждать милости от природы и поймает тачку. Переводчик Ральф стал убеждать его, что никто не остановится, но к его удивлению, первый же «трабант-универсал» (была и такая разновидность этого чудного авто) остановился на призывный жест Алексеича. Сказав водителю – офицеру армии ГДР: «Wei?wasser bitte, f?nf Mark», [11] что значит: «Шеф, до Вайсвассера за пять марок довезешь?» – он получил утвердительный ответ и с трудом разместился на переднем сиденье. Воспользовавшись оказией, все игроки покидали свои сумки с личными вещами в авто, и «трабант» тронулся. Правда, ненадолго. Через полкилометра у него лопнула покрышка. Сказав: «Шайзе», то есть «дерьмо», немец стал менять колесо. В это время машину догнала колонна игроков, вяло шутивших по поводу немецкого автопрома. Но пластиковый автомобиль свою функцию выполнил, и через десять минут Алексеич уже оказался около стадиона. А еще через часа полтора его, мирно дремлющего на солнце рядом с горой сумок, смогли лицезреть и соратники, изрядно уставшие от ходьбы с похмелья.

В Берлин команда ехала на немецкой электричке. Это сейчас некоторые наши граждане знакомы с комфортабельными вагонами пригородных и междугородних поездов, а тогда шестиместные закрытые купе с мягкими краснокожими диванами и зеркалами, чистые ватерклозеты с туалетной бумагой, бумажными же полотенцами и прочие комфортности были в новинку. Каких-то два с половиной часа, и команда оказалась в разделенном Берлинской стеной городе, предоставленная сама себе. Самое интересное, что в столице ГДР все было тихо и спокойно. Только из окон некоторых домов в центре свисали полосы бумаги с лозунгами типа «Долой Штази!» и «Долой СЕПГ». Видно было, что немецкий вариант КГБ и Социалистическая единая партия Германии до смерти надоели восточным немцам. Но никаких тебе демонстраций и митингов! Алексеич стал выведывать у какого-то немца, когда все-таки у них происходят забастовки. Тот долго мялся, а потом ответил, что бастуют все после работы, потому что план все равно надо выполнять. Кстати, тишина в городе и полное отсутствие местной милиции (или полиции?) были обманчивыми. Говорят, что именно в этот день толпа громила штаб-квартиру восточногерманской секретной службы Штази.

Алексеич, прогуливавшийся по Берлину с Юрой Комаровым, заметил, что тот что-то постоянно подсчитывает в уме. «Триста тридцать два, триста тридцать три, триста тридцать четыре», – чуть шевелились его губы. Оказалось, он считает автомобили, у которых не были сняты с лобового стекла дворники. В отличие от нашей страны, немцы были лишены проблем с воровством дворников, магнитофонов и лобовых стекол. А Юра считал, какую прибыль могли принести ему несколько сотен дворников от иномарок и «Жигулей». Но снимать их с машин не стал, а пошел с нашим большим другом к Бранденбургским воротам.

Дело шло к вечеру, и Восточный Берлин затихал. Серые дома, темные окна, минимум людей на улицах, закрытые магазины. Даже прекрасная днем улица Унтер Ден Линден (Подлиповая, то есть) не производила никакого впечатления. А Бранденбургские ворота с многочисленными отметинами от пуль и осколков, развалины рейхстага на другой стороне Германии и голубовато-сероватая стена между двумя государствами просто удручали. За стеной же светилась реклама, была слышна музыка, и, понятное дело, народ там тусовался по полной программе. До объединения Германии оставалось еще десять месяцев. Поскольку я оказался очевидцем этого исторического события, то расскажу о нем в следующей главе. А тогда наши игроки разбрелись по засыпающему Восточному Берлину, с тем чтобы вернуться на вокзал Лихтенберг к поезду на Москву, который отбывал в четыре утра.

На вокзал каждый притащил по сумке товаров местного производства. Покупали их с различными ухищрениями. Кто-то выдавал себя за глухонемого, другие таскали с собой переводчика Ральфа и его брата Лутца. Тот ни по-русски, ни по-английски не понимал, но был полноценным немцем, которого можно было использовать как добросовестного приобретателя вожделенных туфель, ботинок, курток, джинсов или чего-нибудь еще. Набрали и различных цветных ликеров, часть из которых выпили в поезде, не дождавшись приезда в столицу. На вокзал все прибывали усталые, но веселые, несмотря на то что стали лишь серебряными призерами турнира.

Кто-то решил проверить немецкие автоматы по продаже жвачки и сигарет «на вшивость», пытаясь опускать туда советские пятачки. Не вышло. А вот в середине семидесятых во время поездки в Швецию или какую-то другую хоккейную страну один из советских игроков попробовал опустить пятачок в игровой автомат. И тот сработал. Тут же вся наличность у соратников по команде была изъята, а двадцать попыток (по пять копеек штука) принесли удачливому игроку несколько десятков крон или марок. Понятно, что в следующую поездку игроки везли с собой по мешочку пятикопеечных монет. Быстро «накормили» ими все окрестные заведения, причем до такой степени, что автоматы стали выкидывать пятачки в качестве выигрышей. После этого интерес к «одноруким бандитам» был утерян.

Защитник Леша Стрелков, пристально следивший за механикой работы платного туалета, обнаружил, что деньги за посещение (две марки) взимаются внутри.

Спросив у Алексеича, как будет по-немецки «Две марки, пожалуйста», встал у дверей и говорил заветную фразу каждому входящему. И каждый безропотно отдавал свои кровные марки, а потом платил еще и внутри. Никому из местных жителей даже не могло в голову прийти, что с них возьмут что-то лишнее. Правда, один гражданин, выйдя из сортира, все-таки обратился к Лелику с вопросом: «Warum?» [12] На что получил исчерпывающий ответ по-русски: «Слышь, дятел, я тут от Леши Мамайца у кооперативного туалета круто стою! Понял?» «Дятел», видимо, не понял, потому что к Лелику и дремлющему на хоккейном бауле Алексеичу подошла живописная троица в кожаных куртках. Худощавый гражданин в центре, махнув западногерманским паспортом (все трое оказались поляками), сообщил, что они – местная мафия и не позволят кому-то сшибать бабки с граждан. Потом по-русски рассказал стишок про зайчика, который оттрахал свою маму, и объявил, что он чемпион по кикбоксингу. В доказательство, выпятив цыплячью грудь, неожиданно резво поднял ногу и завел ее за шею. «Урод ты, а не чемпион, – сплюнув, сказал Лелик. – А за мафию ты ответишь, я ведь пацанам из Палермо все расскажу, так они тебя живо в бетон закатают». Поляки не поняли сарказма и зашумели. Тут проснувшийся Алексеич громко заявил о себе словами: «Тише, б…!» Поляки от неожиданности замолчали. Алексеич обвел их тяжелым взглядом, а потом спокойно сказал: «Ну, вы точно дебилы. Назад-то посмотрите». Оглянувшиеся «мафиози» увидели сзади полтора десятка крепких спортивных ребят с клюшками в руках. Это подоспели на выручку наши игроки. Пришлось местным «донам» ретироваться. Впрочем, «чемпион» угрожающе «выстрелил» в Алексеича из указательного пальца. «Идиот, – молвил Алексеич, – в таких случаях надо говорить: „I\'ll be back!”» [13] – и снова задремал.