Дмитрий Орешкин - Климат и А. П. Паршев как жертвы аборта

Тов. Сталин среди своих ничуть не скрывает, что война начата СССР, что СССР (очень умно, как и все, что он делает) сам выбрал момент для ее начала. И — надо же! — именно в этот нужный Сталину момент марионетки англо-французского империализма, белофинны обстреливают из пушек пограничный пост в Майниле, убивая и калеча советских солдат и младших офицеров. Причем — верх бесстыдства! — делают это с советской территории. И потом еще нахально отрицают свою причастность. Под тем надуманным предлогом, что у Финляндии орудий такого типа нет.

Значит, так. То ли финны просочились через границу, захватили советскую батарею, жахнули по Майниле и затем высочились обратно, то ли за них это сделали чекисты, а тов. Молотов в своей официальной ноте врет как сивый мерины. Фальсифицирует.

И опять — не в этом дело. Всем и так все понятно. Дело в том, что никому не приходит в голову спросить у т. Сталина (или хотя бы у себя): а как, мол, с теми самыми ребятами в Майниле? В этом и заключается так называемый дух времени. Разве можно спросить, если по Советской стране катится мощный вал народного возмущения гнусным выпадом белофинской военщины, погубившей замечательных советских парней?

Вернемся к выступлению Сталина.

Одна из стратегических задач, продолжает он, заключалась в том,

«…чтобы разведать штыком состояние Финляндии на Карельском перешейке. Ее положение сил, ее оборону — две цели».

Ну, и что же выяснила разведка штыком? Сталин судит финнов строго:

«…Наступление финнов гроша ломаного не стоит. Вот 3 месяца боев, помните вы хоть один случай серьезного массового наступления со стороны финской армии? Этого не бывало. Они не решались даже на контратаку, хотя они сидели в районах, где имеются у них доты, где все пространство вымерено, как на полигоне, они могут закрыть глаза и стрелять, ибо все пространство у них вымерено, вычерчено, и все-таки они очень редко шли на контратаку… Что касается какого-либо серьезного наступления для прорыва нашего фронта, для занятия какого-либо рубежа, ни одного такого факта вы не увидите. Финская армия не способна к большим наступательным действиям…. Вот главный недостаток финской армии. Она создана и воспитана не для наступления, а для обороны, причем обороны не активной, а пассивной».

И еще:

«Армия, которая воспитана не для наступления, а для пассивной обороны; армия, которая не имеет серьезной артиллерии; армия, которая не имеет серьезной авиации, хотя имеет все возможности для этого; армия, которая ведет хорошо партизанские наступления — заходит в тыл, завалы делает и все прочее — не могу я такую армию назвать армией».

Ну хоть умри — не может. А мы, значит, можем и даже должны верить, что именно эта никудышная оборонительная армия, бряцая оружием, лезла к Ленинграду и, с целью поскорей развязать агрессию, обстреливала наши пограничные посты. Артиллерией, которой всерьез у нее не было. Как и серьезной авиации.

Фальсифицировать действительность хорошо, когда плотно законопачены все альтернативные информационные щели. Именно в этом тов. Сталин, наряду с тов. Ким Чер Ином и пр., и преуспели более всего. Но стоит — хотя бы из самых патриотических соображений, как делает газета «Завтра» — дать минимум информации, как картинка ползет по швам.

Непременно скажут: «А какая разница, чьим союзником в 39-м году были финны и чьим союзником мы? И неважно, кто начал. Над Ленинградом нависала угроза, требовалось ее устранить. Сталин взял и устранил. Молодец!».

Может, и никакой разницы.

Только ведь мы вроде толкуем о фальсификациях, не так ли? А тут разница налицо: или фальсификация есть, или ее нет. Это во-первых. А во-вторых, такого рода возражения как раз лучше всего и иллюстрируют советское историческое мышление. Вранье государства своему народу воспринимается и оправдывается как естественная норма жизни. Потому что так нужно! Поразительно, что те же самые люди, которые легко примиряются с мыслью об убийстве собственных солдат с целью науськать сограждан на мирного соседа и развязать очевидно захватническую войну, сегодня с болью вопрошают: откуда в нашем замечательном народе, в прославленной армии, в доблестных силовых структурах такой неприкрытый цинизм и разложение?!

Не иначе как от демократии. Увы, наоборот. Бомба неверия и презрения как к словам, так и к обещаниям была заложена самой советской властью. Просто до поры до времени она оставалась в замороженном состоянии. Как чуть потеплело, так гной и потек наружу.

Еще разок заморозить? Без расстрелов не получится. Вот они и пытаются заморозить по-маленькому, хотя бы только слова. Так было нужно? А кому нужно и почему нужно? А чтобы победить Гитлера! А откуда вы знаете, что это помогло победить Гитлера? Да уж знаем!

Вот это «да уж знаем» и есть краеугольный камень их веры. На самом деле ничего они не знают, и вся их простенькая религия опирается исключительно на тотальную фальсификацию прошлого. Если правда разрушает святыню, грош цена этой святыне.

К тому же, разница была и по существу. Возможно, не начни Сталин малую финскую войну (да как-то еще особенно мерзко), к Большой войне Финляндия осталась бы в антигитлеровской коалиции. И помогла бы выжить Ленинграду…

Возможно, не будь финской эпопеи, Гитлер и не решился бы на 22-е июня. Такова, во всяком случае, интерпретация Хрущева, который опасается, что финская война на самом деле вылетела Советскому Союзу в миллионы жизней — именно потому, что продемонстрировала заинтересованным наблюдателям реальную боеспособность не только финской, но и сталинской армии.

Если бы да кабы — не в этом дело. Дело в подходе. Факт состоит в том, что Хрущев думает так. Не важно, прав он или неправ. В любом случае его точка зрения вряд ли заслуживает меньшего внимания, чем точка зрения Суворова (Резуна), Паршева или других борзых интерпретаторов. Он все-таки находился поближе к центрам принятия решений. Но хрущевские воспоминания как были изданы тиражом в 3000 экземпляров в 1999 г., так с тех пор и не переиздавались.

Как, например, и текст любимого патриотами маршала Г.К. Жукова от 19 мая 1956 г. (АПРФ, Ф.2, оп. 1, д.188, лл 4-30):

«Вследствие игнорирования со стороны Сталина явной угрозы нападения фашистской Германии на Советский Союз, наши Вооруженные Силы не были своевременно приведены в боевую готовность…. чтобы, как говорил Сталин, «не спровоцировать немцев на войну». … Генеральный штаб систематически докладывал Правительству о сосредоточениях немецких войск вблизи наших границ, об их усиленной авиационной разведке на ряде участков нашей приграничной территории с проникновением ее вглубь нашей страны до 200 километров. За период январь-май 1941 г. было зафиксировано 157 разведывательных полетов немецкой авиации. … Кроме неподготовленности страны к обороне и неполной подготовленности Вооруженных Сил к организованному отражению нападения противника, — у нас не было полноценного Верховного командования. Был Сталин, без которого по существовавшим тогда порядкам никто не мог принять самостоятельного решения, и надо сказать правдиво — в начале войны Сталин очень плохо разбирался в оперативно-тактических вопросах. Ставка Верховного Главнокомандования была создана с опозданием и не была подготовлена к тому, чтобы практически взять в свои руки и осуществить квалифицированное управление Вооруженными Силами. Генеральный штаб, Наркомат обороны с самого начала были дезорганизованы Сталиным и лишены его доверия».