Владимир Плотников - Ночной кошмар с Николаем Сванидзе

«Ньюрусы-олигархи» в своей наглости, хищности, жадности, жестокости, равнодушии и ненависти к России не имеют аналогов в мировой истории. «Необольшевики» и националисты на словах близки к тому, чтобы примерить шапку поводыря десятков (!) миллионов возмущенных и униженных. А на деле не способны взять власть. Говорунов у сегодняшних «левых» и «патриотов» хватает. Вот только Ленина и близко не видать! А Сталина — тем паче.

Наконец, Октябрь — подтверждение того факта, что, несмотря на первоначальную бойню национальной (и вперед всего, Русской) культуры, революция взрыхлила мощные пласты культурного подроста, давшего гигантов науки и искусства. Как результат, Сталину в условиях худо-бедно, но демократического централизма удалось то, чего по определению не дали бы осуществить ни одному Пугачеву в XVIII столетии или разночинцу века XIX. После 1917 года боярские корни, в которых был не только сок, но и очень много канцерогена, перестали служить предопределяющим условием не только карьеры, но и получения царской «державы». Поэтому сын сапожника, умом превосходящий дюжину Соломонов, спокойно взял эту державу. С природным (не меньшим) на то основанием. По способностям и культ.

Так зачем же Мининым заслонять Сталина?

Иосиф Виссарионович Сталин в ту пору не ставил перед собой задачу скрупулезной разработки нового понятийного аппарата (время не приспело). Но на интуитивном уровне он стремился править с максимальным приближением к тому, что мы называем современным пониманием Полной функции управления.

В свое время, размышляя о подвиге Козьмы Минина, я полагал, что нет более великого подвига и тяжкого труда, чем в слабой, рабской, униженной до дна Отчизне, растертой на покорные кучки «наемных работников, безработных и бомжей», отдать свои накопления на борьбу, найдя попутно силы и слова, способные убедить отчаявшихся соотечественников сброситься на общее дело, сплотиться и выйти против пушек А самое непостижимое: еще и убедить ту массу, которую шляхта (Запад) и их всегдашние «шестерки-шустерки» («западники»), казалось бы, окончательно произвели в сброд и быдло, — убедить этот «сброд» слиться в монолитную армию освобождения. Но мало: убедив, подняв и сплотив, — стать Вождем и Авторитетом для всех, даже для князей и военачальников!

В 1917–1926 году Россия переживала не менее страшный период. Чужеземных ляхов сменила местечковая троцкистско-космополитическая клика, готовая превратить Российскую империю, а за ней и СССР в топку для раздувания пожара мировой революции. И снова нашелся человек, который, точно оценив положение страны, медленно, но верно используя рычаги исполнительной власти, перетасовал и переиграл всю крапленую колоду, противопоставив ей свежую когорту наркомов из самой толщи народов СССР.

Совершив через 300 лет после Минина то, что до сих приводит в содрогание врагов русской региональной цивилизации, Сталин, выполнил задачу, подвластную титану, причем феноменально трудолюбивому, до самозабвения аскетичному, абсолютно терпеливому, беспросветно скрытному и фанатически упорному. Нужен особый гений, чтобы не просто уцелеть вопреки козням более верхолядски «продвинутых», нацистки спаянных и изящно болтливых демагогов-нарциссистов, но и — победить их, будучи внешне не эффектным, слегка косноязычным, а также этнически и морально одиноким на фоне моноплеменного (иудо-западнического) «бомонда», властвовавшего 20 лет (с 1917-го по 1937-й)!

Рассмотрим едва ли, на первый взгляд, не парадоксальный идеологический «зигзаг» в жизни Сталина, который не дано адекватно понять его злопыхателям. Но который, очевидно, и послужил причиной великого перелома в сознании человека, пересадившего Россию с сохи на космическую ракету. Как известно, в юности Иосиф Джугашвили несколько лет обучался в семинарии, внимательно штудируя религиозную литературу. Видимо, эта учеба и позволила ему на всю жизнь усвоить как плюсы, так и минусы схоластической логики, сдержанного аналитического диспута богословов, аскетизм и суровую дисциплину семинарской повседневности. Имея острый критичный ум, он, по счастью, быстро разочаровался в религии, вернее в культовой церкви, замазывающей неправду мира и призывающей богачей делиться, но при этом не ставящей вопроса о лишении их источника мировой несправедливости — ссудного процента и неправедно нажитого капитала. Не в силах мириться с лицемерием священнослужителей, зовущих к непротивлению и смирению перед злом, Иосиф решительно покинул церковь. Иначе он не мог. Иначе ему не было дано. Ни по совести, ни по уму.

Оказавшись в политике, он шел не по розам, а по терниям, решительно сметая подлецов и фарисеев. В противном случае, уже через год после смерти Ленина не было бы его самого. А через 10 лет после провала, случись такое, индустриализации (к чему и стремился

Троцкий), — не стало бы нас — народа и Страны Советов, не стало бы России. Именно Сталин взвалил на себя максимальную ответственность — за все. Тем самым он совершил то, на что не решался никто, а если и решался, то заканчивал как Гитлер или Наполеон. Ответственности, по большому счету, избегают все.

Ответственный человек наверху, работающий на общество (а не просто благонамеренный демагог) — это благо для народа. Сталин доказал это, создав из лапотной страны космическую державу. Именно это надо, хотя и очень трудно, понять с кочки личного обывательского «величия» и (что одно и то же) персональных обид и претензий. Великая ответственность в годы великой ломки не обходится без жертв. Даже Бог, по Библии ответственный за все, отчего-то допустил все, что было — со всей кровью, подлостью, пытками и «холокостами». Но к Богу отчего-то претензий нет, а к человеку (имеющему с этой стати куда более объяснимые слабости) по имени Сталин — их тьма. За что? Ведь уже за то одно, что Иосиф Виссарионович взвалил на себя этот крест неизбежной хулы и ненависти (всем и каждому сроду не угодишь), он обречен на бессмертие и справедливую реабилитацию. Степень его ответственности выше всего известного, его жертвенность (пожертвовал доброй славой) доступна только равным ему по духу, уму, смелости. Поэтому не «детям Арбата» его судить.

Сталина ругают даже за преследования конфессий. Хотя именно он не раз останавливал троцкистов, подложивших динамит под очередной храм, именно Сталин инициировал возрождение православия. Правда, он же на корню пресекал гегемонистские поползновения церковников в области политики и идеологии. И разве был не прав? Взять хотя бы нынешний совершенно гипертрофированный укос государства и населения в сторону добровольного подчинения культу. Тотальная секуляризация мысли и духа. Церковная номенклатура — это ненасытный хищник. Только дозволь религиозному культу (не путать с боговерием) стать неприкосновенным уделом «избранных», — тотчас же партия власти превратится в придаток паразитирующей епархии