Сергей Абрамов - Эти странные непонятные дети

Прогрессивные западные писатели и кинематографисты не раз обращались к пресловутой проблеме «пусковой кнопки», к проблеме первого ядерного удара.

Можно вспомнить романы Ф. Нибела, Ч. Бейли, фильмы С. Креймера и С. Кубрика, этот список можно множить и множить, но факт остается фактом: случайность вовсе не исключена. В фильме Бэдхэма и повести Бишофа случайность представлена в облике славного юноши, малость не от мира сего, добрейшего и незлобливого парнишки, который именно случайно дотянулся до этой кнопки. Но то, что произошло дальше, случайностью не назовешь. Да, действия армейских «ястребов» вполне закономерны и достаточно осмысленны, но не человеческий здравый смысл руководит ими. Злая ирония авторов заставляет их следовать безликой логике машинного мышления, превращает их людей! — в некий придаток к электронно-вычислительному комплексу, коему и доверено решать судьбу человечества.

В чем разница между невинными играми семнадцатилетнего парня и отнюдь не детскими играми облеченных властью решать дядей в армейских мундирах? И там и там — кнопочки программных устройств. И там и там — телевизионные экраны-дисплеи. И там и там — одинаковые знаки-символы на экранах… Да, цели и методы детских игр Дэвида и недетских «игр» взрослых сравнивать не просто трудно — бессмысленно!

Авторы и не сравнивают. Авторы просто-напросто наделяют молодость куда более здравым смыслом, и это тоже сближает два фильма и две повести…

В «Ипе» дети спасают милейшего инопланетянина от рук ученых мужей, намертво прикованных к своим сложнейшим приборам, просто не представляющих без этих приборов не только контакта с инопланетянином, но и собственного существования. В «Играх» Дэвид и его подружка спасают мир от рук мущей военных и воинствующих, тоже намертво прикованных к своим компьютерам, которые — таково мнение! — не могут ошибаться.

Позволю себе сообщить то, о чем читатели, думаю, догадаются сразу: все кончится благополучно. Справедливость и здравый смысл, который воплощают дети и в «Ипе», и в «Играх», восторжествует. В общем-то, сказка, конечно, по жанру, но, как во всякой сказке, есть здесь намек: а не слишком ли свысока смотрим мы на наших детей? А не посмотреть ли нам на них снизу вверх: им жить в двадцать первом веке. Если мы — в двадцатом! — дадим им такую возможность…

Мишель Гримо, автор повести «Город, лишенный солнца», в этой возможности не сомневается, но будущее, которое он показывает, которое — по его допущению — уготовано нашим детям, выглядит куда как мрачно. Свежий воздух — за деньги. Деревья и трава — избранным. Жизнь в городах — медленная, но верная смерть от удушья… И опять разумной силой в мире будущего выступают юные, которые впрямую, своей открытой борьбой призывают взрослых: опомнитесь! Остановитесь! Оглядитесь хорошенько… (Кстати, под псевдонимом Мишель Гримо с 1968 г. печатаются Марселла Перрион и Жан Луи Фресс, известные во Франции как авторы романов для молодежи.)

Одно короткое воспоминание. Теплым октябрьским днем в Токио довелось мне быть свидетелем антивоенной демонстрации. Мужчины, женщины несли красные транспаранты с белыми знаками иероглифов, те же — или похожие? — иероглифы читались на лентах, стягивающих волосы. Машины притормаживали, полицейские в крепких шлемах невозмутимо взирали на процессию. Вместе со взрослыми шли и дети, даже совсем малышня — нашего детсадовского возраста. В руке узкоглазого круголицего мальчишки лет семи я увицел бумажный плакатик с двумя столбиками иероглифов.

— Что там написано? — спросил я переводчика.

Тот вгляделся, усмехнулся.

— Забавный текст. Так примерно: «Вы хотите знать, как жить дальше? Спросите у ваших детей».

Я поймал взгляд мальчишки, подмигнул ему, улыбнулся. Он не ответил улыбкой, приподнял свой плакатик, показал его мне: мол, лучше прочти, пойми и задумайся.

Я понял и задумался. Может, и вправду спросить?