Леонид Жуховицкий - Ни дня без мысли

У моего друга Швито есть двоюродный брат Лео, почти мой тезка, рослый мужик лет сорока пяти. Он мне сразу понравился: на губах постоянная улыбка, любит хорошую компанию, друзей, розыгрыши и бильярд. Наш человек! Лео механик от Бога, талантливый изобретатель — он оснастил зубоврачебный кабинет Швито уникальным оборудованием. Мой шведский друг Ларс дал ему очень хороший совет: создать небольшую фирму и снабдить новым оборудованием всех дантистов Маргариты, а их больше пятисот. Да через пару лет Лео легко станет миллионером!

Лео горячо поблагодарил за совет, но делать ничего не стал. Ларс с досадой пожимает плечами — ну можно ли быть таким ленивым? Деньги лежат на земле, а ему в лом нагнуться!

Я, однако, Лео понимаю. Ну, заработает миллион — и что? Будет больше нулей на банковском счету и меньше времени на хорошую компанию и бильярд. А оно ему надо? Это нам с Ларсом, северным людям, никуда не деться от муравьиной предусмотрительности. Но Лео-то не северянин!

Для всех российских школьников крыловская Стрекоза символ легкомыслия и непроходимой дурости. А ведь ее ошибка, по сути, была вполне поправима: надо было с первыми же холодами лететь на остров Маргарита, где в полной безопасности можно пропеть не только лето красное, но и зиму.

Почему-то безалаберный Лео напомнил мне одну мою зарубежную издательницу, умную женщину. Она добровольно ушла с важной должности, чтобы больше времени проводить с маленьким сыном. Я удивился: «Но ты ведь потеряла половину зарплаты». Она ответила: «На все, что нужно, мне хватает второй половины. Я же не могу жить лучше, чем хорошо».

Видимо, и мой почти тезка Лео чувствует, что ни при каких заработках не станет жить лучше, чем хорошо. А тогда зачем напрягаться?

Бог ты мой, что же я такое пишу? Получается какой-то гимн безделью! Наверное, тропическое солнце подействовало.

Остров Маргарита говорит по-испански. И вся Венесуэла говорит по-испански. И Аргентина, и Мексика, и Чили, и Боливия, и Колумбия, и Эквадор, и Куба, и, вообще, вся Латинская Америка, кроме огромной Бразилии и нескольких карликовых государств. И великий поэт Пабло Неруда писал по-испански. И великий прозаик Габриель Гарсиа Маркес тоже испаноязычен. Испания — рядовая европейская страна, не самая большая, не самая богатая, не самая влиятельная. Но язык и сегодня делает ее великой державой: он в мире третий по распространенности, после английского и китайского.

А начало этому величию положил один-единственный человек. Кстати, не испанец.

На маленьком плоском островке Кубагоа, отделенном от Маргариты узеньким проливом, стоит очень скромный обелиск. Вокруг песок и заросли кактусов. А на вертикально стоящей бетонной стене еле заметный барельеф, имя и дата: именно к этому плоскому клочку суши пять веков назад причалил Христофор Колумб во время своего третьего путешествия.

Величайший первооткрыватель всех времен и народов был личностью яркой и сложной. Фанатик? Безусловно. Авантюрист? Вне всякого сомнения. Однако любой экскурсовод на Маргарите охотно докажет, что помимо фанатизма и безудержной тяги к приключениям у Колумба имелось еще кое-что — он был умен, образован и дальновиден. Конечно, планируя свое уникальное плавание, он рисковал всем, чем может рискнуть человек. Но под этим риском все же был фундамент, прочность которого вычислить мне не по силам. Факт, однако, остается фактом: именно чужак, итальянец, профан в литературе придал испанскому языку всемирное значение и звучание.

Началось с того, что младший брат Христофора, Бартоломео, купил за гроши у какого-то опустившегося морехода примитивную карту, на которой была приблизительно очерчена неизвестная суша, лежавшая за бесконечным морем к Западу от Европы. Христофор, знакомый с теорией Коперника о шарообразности нашей планеты, сразу догадался, что это за земля — конечно же, Индия. Та самая загадочная, богатая, недосягаемая Индия, откуда арабские купцы привозят в Европу драгоценные камни, драгоценные пряности, драгоценные перья райских птиц. Если идти на Восток, до страны чудес не добраться — не пустят те же арабы. А если плыть на Запад, вокруг планеты…

Чем бедней человек, тем лучше работают его мозги — иначе не выживет. Увы, средства на экспедицию можно было взять только у богатых. Но их тоже можно понять. Кто такой Колумб? Нет пророка в своем отечестве, а если есть, то не такие. Генуэзский еврей, ни денег, ни связей, ни знатной родни. Да и зачем богачам рисковать, когда и так живется неплохо?

Колумб поехал в Португалию, где его тоже не поняли. А вот в Испании повезло. Колумбу дали денег, кстати, совсем не много, на сомнительную экспедицию, и благодаря этому европейцы узнали про Америку, про прекрасный остров Маргарита, а четыреста миллионов человек на планете сегодня говорят по-испански.

Империи возвышаются и разваливаются — а язык остается.

Семьдесят лет назад, в 1934 году, в Ленинграде был убит лидер тамошних большевиков Сергей Киров. В большевистской номенклатуре он не был ни вторым, ни третьим, ни даже пятым лицом, и в то жесткое время его гибель вполне могла пройти незамеченной, особенно на фоне последующей кровавой вакханалии. Однако событие это вошло в историю страны важнейшей вехой: именно с него принято отсчитывать многолетний кошмар, названный и у нас, и в остальном мире «большим террором».

Застрелил Кирова ревнивый муж его очередной любовницы по фамилии Николаев. Кто стоял за его спиной и стоял ли кто-нибудь, до сих пор не выяснено — возможно, никто не стоял. Хотя версия о причастности к этому делу Сталина выглядит достоверной. Правда, они считались друзьями, и Киров один из первых объявил генсека великим вождем всего человечества, но это ни о чем не говорит: Сталин убил друзей гораздо больше, чем врагов. Своей карьерой он был полностью обязан Зиновьеву и Каменеву — а как они кончили? Известно, что конституцию, названную его именем, написал Бухарин — а что случилось с Бухариным? Увы, властолюбивый диктатор был не только подозрителен, но и трусоват, и на всякий случай убирал всех, кто хотя бы в отдаленном будущем мог составить ему конкуренцию. А Киров, популярный оратор, владевший русским языком куда лучше «кремлевского горца», вполне мог показаться Сталину не нынешним, так будущим соперником.

Впрочем, и об устранении Кирова, и о «большом терроре» написано более, чем достаточно. И можно было бы не возвращаться к теме, если бы… Если бы не загадки «большого террора», на которые до сих пор нет внятного ответа.

Сталин убирал конкурентов в борьбе за власть — это понятно. Убирал старых большевиков, знавших его сомнительное прошлое — тоже понятно. Убирал их окружение, чтобы компрометирующая информация не просочилась в народ — и это можно понять. Но сколько, в общей сложности, людей могли представлять хотя бы мифическую угрозу для помешанного на собственной безопасности диктатора?