Газета Завтра - Газета Завтра 818 (82 2009)

Надо также объявить беспощадную политическую войну всем тем, кто возжелает превратить критику монструозной государственности в фундаментальную и самоистребительную антигосударственную страсть, прикрываемую поначалу красивыми и подлыми словами об уменьшительно-очистительной государственности. То ли в виде "свободных регионов", то ли в виде обособившегося от инородческого "белка" чисто русского "желтка".

Не надо замалчивать остроту ситуации, скрывать черты монструозности в том, что реально этими чертами наделено. Но нельзя позволить второму (и теперь, по-видимому, основному) противнику осуществить трансформацию сколь угодно справедливых чувств по отношению к конкретной Скорлупе - в, образно говоря, ненависть к кальцию. Государство - это не Бог и не дьявол. Это средство, с помощью которого народ длит и развивает свое историческое предназначение. Средство незаменимое и бесценное, но именно средство.

За такое понимание государственности придется воевать отнюдь не только с А.Яновым и его паствой. Повторяю, и констатации Янова, и констатации Белковского ОДИНАКОВО предписывают Системе (российскому "яйцу", так сказать) войну между "скорлупой" и "белком и желтком". Любому системщику понятно, что затеять подобную войну могут только ликвидаторы системы.

Ну, как еще разъяснить, читатель? Мы вроде бы уже добились ясности в вопросе об отличиях между настоящей модернизацией и яновской вестернизацией, требующей беспощадного истребления Скорлупой всего самобытного, что еще осталось в нашем историко-культурном "яйце".

И так легко сказать, что страшнее вестернизации ничего быть не может. Но это ведь не так! Разворачивающееся у нас на глазах - качественно хуже любой самой ужасной вестернизации.

Петр Первый - с формальной точки зрения - конечно, вестернизатор. Конечно, истреблявший в обществе существенные слагаемые культурно-исторической самобытности. Но, поскольку параллельно с этим Петру нужна была (не будем спорить, зачем) мобилизация общества, то ему пришлось вводить вестернизацию в определенные рамки. В результате чего антагонизм между "скорлупой" и содержимым оказался преодолен.

И на других исторических этапах он оказался преодолен. Стоит ли спорить о том, сколь глубок был этот антагонизм при большевиках? Во избежание этого спора предположим, что он был крайне глубок, хотя я так не считаю. Ну и что? Он ведь был преодолен! А почему? Поскольку и им была нужна мобилизация общества. В формуле "вестернизация плюс мобилизация" (аналог - "западничество плюс державность") мобилизация побеждает вестернизацию, державность - западничество.

И так это не только в России, а везде. Французская революция 1789 года глубоко разорвала с исторической самобытностью, но поскольку Сен-Жюсту и Робеспьеру нужна была мобилизация, поскольку они были сжигаемы страстью по нации и государству, то все в итоге вошло в свои берега.

То, что предлагает Янов, - это "вестернизация минус мобилизация", "западничество минус державность". То есть ГНИЕНИЕ, гарантированное и безальтернативное. Окончательное и бесповоротное. Да что там Янов! Рассмотрим под этим углом зрения уже обсуждавшийся феномен Юргенса.

То, что Юргенс подменяет модернизацию вестернизацией, ясно как божий день. Но и с вестернизацией-то… Казалось бы - либеральный президент, либеральные силы призваны… Ну и осуществляйте мобилизацию! Ан нет. Нужно заявить, что без свободы никак. То есть сначала редуцировать развитие до модернизации как частного случая, затем модернизацию редуцировать до вестернизации, а затем, вычтя мобилизацию, превратить вестернизацию в элементарное гниение.

Проект-то в чем? В том, чтобы ЗАЯВИТЬ модернизацию и ПРОВАЛИТЬ её? Не ОСУЩЕСТВИТЬ, а ПРОВАЛИТЬ?!!

Является ли наша социальная субстанция обществом - это отдельный вопрос. Но она, субстанция эта, ЕСТЬ. Она является источником процессов. И одновременно - объектом управления. Между нею и субъектом, от которого ее отрывают, должна быть обратная связь. Она, субстанция эта самая, между прочим, по совместительству еще и высший суверен. То есть источник власти. Причем согласно не патерналистской ("холопской"), а самой что ни на есть европейской, договорной, традиции.

Любой сторонник общественного договора, ревнитель договорной традиции то бишь, понимает, что договор-то - не абы какой… ОБЩЕСТВЕННЫЙ! А значит, надо поставить общественное сознание (то, которое есть) выше своей ценностной предвзятости. В противном случае ты либо переходишь из лагеря "договорников" в лагерь ревнителей психологической, идеологической и иной репрессивности, либо… Либо тебя деликатно спросят: "Дядя, а какого рожна тебе, вообще-то говоря, надо? Мобилизовывать общество, выжигая каленым железом порчу, ты не хочешь, принимать общество таким, какое оно есть, ты тоже не хочешь. А чего ты хочешь? Сгноить общество на корню? Так получается?"

Не надо вешать лапшу на уши по поводу общественного договора, который вознес Запад и от которого Россия отказывается. Общественный договор расторгают те, кого по какому-то недоразумению называют не просто "здоровыми силами", а сторонниками договора. Вопрос на засыпку: люди, которые всех своих соотечественников, не разделяющих их ценности, называют "неприличными", могут быть стороной при заключении ОБЩЕСТВЕННОГО договора?

С кем они его будут заключать? С самими собой? Так это не договор называется. Общественный договор заключают потому, что хотят государства. Потому, что историческая страсть по государству выше ценностной предвзятости. Но если основа - ненависть к государству, то откуда возьмется стремление к договору, и в чем будет его содержание? В том, что "процесс пошёл"?

Продолжение следует

Пока нет серьезного анализа ситуации, сложившейся на Кавказе, нельзя четко и последовательно делать шаги к нормализации положения там. Но можно уже сейчас сказать о том, что нужно и что нельзя делать властям как на местах, так и в центре, чтобы не подогревать ситуацию и не расшатывать хрупкое равновесие.

Федеральные власти, прежде всего, сами должны понять, что они хотят, и в соответствии с этим выстраивать политическую, экономическую политику, чтобы видны были последовательные действия.

Я считаю ошибочным упразднение Министерства по делам национальностей. Деятельность этого ведомства была далека от идеала, необходимо было перестроить работу, но не упразднять. Потому что нашу страну населяют народы разные по вероисповеданию, с разным менталитетом, и в работе с ними у центра должен быть дифференцированный подход. Переделать менталитет народа нельзя, его надо учитывать. В Министерстве по делам национальностей работали специалисты по психологии, истории, культуре разных народов, и они помогали властям выстраивать взаимоотношения с регионами.