Сергей Кормилицын - Орден СС. Иезуиты империи. О чем не принято говорить

Баарова Линда – актриса, чешка по происхождению, одна из фавориток Йозефа Геббельса. Так вскружила министру пропаганды голову, что он абсолютно всерьез собирался оставить семью и государственные посты ради жизни с ней. Только решительные действия Магды Геббельс и вмешательство Гитлера не позволили осуществиться этим планам. Актриса была выслана из страны, а Йозеф Геббельс вернулся в лоно семьи и на государственную службу.

Чехова Ольга – немецкая актриса русского происхождения. Одна из фавориток Адольфа Гитлера, близкий друг Евы Браун. Предположительно работала на советскую разведку. Во всяком случае после войны она не подвергалась никаким преследованиям со стороны советских властей и счастливо дожила до 80 лет, сперва продолжая актерскую деятельность, а потом – возглавляя небольшую косметическую фирму.

Лени Рифеншталь – немецкая актриса и режиссер-документалист, автор фильмов «Триумф воли» и «Олимпия», а также множества документальных короткометражек.

«Женщинам предстоит решать неограниченный круг проблем, – заявлял Адольф Гитлер. – Для нас женщина всегда была лучшим товарищем в работе и жизни. Мне часто говорили: „Вы намереваетесь лишить женщин профессии“. Ничего подобного. Я хочу лишь создать широкий спектр возможностей, чтобы женщина принимала участие в создании своей семьи и могла иметь детей, ибо тем самым она приносит наибольшую пользу нашему народу. Если, скажем, какая-то женщина стала преуспевающим юристом, а в соседнем доме живет мать с пятью, шестью детьми, здоровыми и крепкими, хорошо воспитанными, то с точки зрения максимальной пользы для народа я отдал бы предпочтение женщине, родившей детей и поставившей их на ноги, тем самым обеспечившей будущее нации». [80]

Однако периодически в национал-социалистической пропаганде происходили сбои, вроде заявления Йозефа Геббельса о том, что «миссия женщины состоит в том, чтобы быть прекрасной и приносить на свет детей. /…/ Женщина, как птица, прихорашивается для своего самца и несет для него яйца. Самец же берет на себя заботу о добыче пищи и защите гнезда, прогоняя врагов». [81]Вроде бы и соответствует только что процитированным гитлеровским постулатам, но оттенок, интонация – уже совершенно иные. И вот уже – отклик толпы – возмущенные письма в газеты о том, что «нам нужны не несушки яиц, а женщины – надежные товарищи в жизни».

Собственно, так оно и было: немецкая женщина вдоволь наигралась в суфражистку в двадцатые годы и теперь с благодарностью принимала возможность быть именно женщиной, однако отказываться от своих прав и привилегий она не собиралась. Соответствующим образом было построено и отношение к ней в быту. Тут даже не о Материнском кресте надо говорить, хотя сама по себе награда за многодетность уже достойна внимания, а о том, что в Третьем рейхе имело место уважение к женщине на самом повседневном уровне, которого так упорно и безуспешно добивалась наша отечественная интеллигенция. Правда, стоит уточнить, к немецкой женщине.

Да и вообще не стоит забывать о том, что все, что было в рейхе доброго, предназначалось исключительно для немцев. Те же, кому немцем родиться не посчастливилось, должны были радоваться уже тому, что им позволяется дышать. Гитлер стремился к благу для народа, но только для своего народа, в самом узком смысле этих слов. Миром должны были править представители арийской расы, в их интересах он и перестраивался.

На чем же мы остановимся в итоге после этих пространных рассуждений? Пожалуй, лишь на том, что большинство легенд о сексуальных и межполовых отношениях в Германии гитлеровских времен малосостоятельны. Большая часть того, что говорится и пишется о шокирующих подробностях личной жизни подданных Гитлера и о поражающей воображение распущенности членов ордена СС, – есть не что иное, как обломки и остатки добротной пропаганды – наследства двух мировых войн. На деле же Третий рейх был в этом плане государством более чем консервативным. В общепринятых нормах морали, разумеется, это не найти отражения не могло.

Евреи в Германии не появились из ниоткуда, не свалились с неба и не просочились через границы незваными. Напротив, их пригласил на свои земли один из влиятельнейших политиков немецкой истории – прусский король Фридрих Великий. Пригласил, велел тщательно переписать и выдать паспорта. Собственно, с тех пор и появились еврейские фамилии «немецкого образца», а среди многочисленных немецких диалектов возник странновато звучащий «суржик» – идиш. Зачем монаршей особе понадобилось пойти на такой шаг? С единственной, вполне понятной всем, в том числе и самим евреям, целью – ради выгоды. На ту пору представители этого древнего народа подвергались преследованиям по всей Европе, а особенно – в Испании и Франции. Посему предложение прусского короля они приняли с радостью. А он, в свою очередь, заполучил немалое число благодарных подданных, поклявшихся хранить ему верность и регулярно платить весьма многочисленные налоги и подати. Фридрих был мудрым человеком, прекрасно знал историю и понимал, насколько легко малочисленные диаспоры ассимилируются среди более сильных и многочисленных национальных групп и сколь полезна такая ассимиляция, приносящая свежую кровь и новые элементы культуры. Исходя из этого знания, он ожидал, что не пройдет и ста лет, как еврейская диаспора, приглашенная им в Пруссию, исчезнет, растворившись в германском народе. Возможно, немцы и станут несколько смуглее и будут предприимчивее в торговле, однако капля еврейской крови потеряется в бочке крови прусской. Вышло же все совершенно иначе: королю не приходилось еще иметь дело с таким особенным народом, как дети Израиля. Приняв немецкое гражданство и отчасти язык, глубоко влившись в германскую культуру, еврейская диаспора не ассимилировалась, но оставалась в достаточной мере замкнутой на себя. Свойственный этому народу с древнейших времен партикуляризм не позволил планам Фридриха сбыться в полной мере. Впрочем, налогоплательщиками евреи были образцовыми, подданными весьма законопослушными, так что король отнюдь не проиграл. Да и Германия в целом, после ее объединения в 1871 году, оказалась в выигрыше: устойчивый средний класс очень во многом формировали почитатели Закона Моисеева.

Отчего же вдруг в Германии начала ХХ века появился такой жгучий антисемитизм? С чего рядовой немецкий обыватель, три поколения семьи которого покупали продукты в еврейской бакалейной лавке на углу, стал считать бакалейщика своим лютым врагом и подозревать, что тот отравляет продукты? Тому есть несколько объяснений, и первое из них – австрийское влияние.