Сергей Кормилицын - Орден СС. Иезуиты империи. О чем не принято говорить

Мы уже видели: связанная расовой принадлежностью народная душа является мерой всех мыслей, поисков и действий, высшим мерилом ценностей. Наиболее ценная раса олицетворит собой высший масштаб. Это находит свое глубочайшее выражение в работах немецкого мистика Майстера Экерхарта. «Истинная нордическая душа находится в неизменном полете к Богу и от Бога. Ее „спокойствие в Боге“ одновременно является „спокойствием в себе“. Это единство, встречающееся одновременно в качестве дара и самосознания, называется нордической мистикой». [141]Но суть этой мистики состоит в воззрении, согласно которому человеческая душа равна Богу. [142]Повиновение абсолютному Творцу и Господину становится нелепым и ненужным. Бог – это душа (раса), а душа (раса) – это Бог. Да, там, где человек связан восприятием Бога в качестве господина, он серьезно заблуждается. Поскольку это воззрение скрытно поддерживает веру, что священники являются мерой всех вещей, [143]и они совсем не виноваты в этой ошибке.

Едва ли можно сильнее высказать свое несогласие с позицией Гитлера. Гитлер знает об ответственности перед Творцом. Розенберг объясняет эту ответственность как следствие святого обмана. Гитлер, там, где он хотел высказать свои заключительные, самые глубокие мысли, говорил о всесильном Боге. Розенберг называл это верой в Яхве. [144]Это заложено в природе вещей, что для Розенберга, исходя из этого, стала обязанностью борьба с Ветхим Заветом. Появление великих пророков, борьба с израильскими полукровками, свидетельства проявления власти Божьей, сочинение псалмов – все это было отражено на бумаге. «Следует раз и навсегда перестать считать так называемый Ветхий Завет религиозной книгой». [145]Серьезные основания? Ветхозаветное свидетельство знало цену богоравности арийской души. Оно рассматривалось лишь только как разложение религиозной истории древнего иудейства. Выводы из этого факта связаны с тем, что следует непосредственно из пантеистической мистики Розенберга: о грехах размышляет лишь неполноценный. Вечная, благородная, арийская душа не знает греха. «Ощущение греховности является непреложным показателем физического вырождения». [146]

Его не останется, если избавиться от Ветхого Завета. «С позиции Майстера Экерхарта, все высшие церковные ценности – в качестве ценностей второй и третьей категории – происходят из исходной точки – совершенной, равной Богу, свободной, благородной души». [147]То, что Бог отдал своего родного сына, – ценность второго ранга. Тайна распятия Христа – ценность второго ранга. Воскрешение как начало нового творения – ценность второго ранга. От Нового Завета не осталось ничего, кроме «непознаваемости высокой личности Христа». [148]«Распятие – это подобие учения о жертвенном агнце, которое демонстрирует нам сокрушение любой мощи перед силой духа, и благодаря этому также внутренне сокрушаемое, почти всегда ужасно изображенного страдания, делая его духовным, как того добивается властолюбивая церковь». [149]Проповедь об агнце Божьем, о том, что мир греховен, должна быть прекращена. [150]

Должен это был говорить национал-социалистический мыслитель? Он не знал, сколько христиан он оскорбит в самых лучших чувствах. Гитлер говорит: «Для политического лидера должны быть неприкосновенны религиозные учения и верования его народа. Иначе он не имеет права быть политиком, а должен становиться реформатором, если он на это способен». [151]О реформаторе мы лучше промолчим. Может, Розенберг – политик. Официальный редактор центрального печатного органа НСДАП? Председатель «Боевого союза немецкой культуры»? Это нагромождение из самомнения и несерьезности могло бы также хорошо смотреться на страницах «Берлинер тагеблат». Никакой современный еврей не сумел бы подготовить так хорошо план разложения национал-социалистического движения изнутри, как это сделал Розенберг с его мифом о германской душе. Он написал свою книгу в качестве частного произведения, но при этом был превознесен в «Фелькишер беобахтер» как «великий мастер». [152]Он желал говорить лишь с людьми, которые порвали с христианской верой, – но дух этой книги возвращает снова и снова к партийным собраниями заседаниям «Боевого союза немецкой культуры». [153]Можно лишь полностью согласиться с Гитлером, когда он говорит: «Я не замедлю объяснить, что я вижу злейших врагов, следующих по серьезности после коммунистов, в людях, которые вовлекают народное движение в кризис религиозных споров». [154]

Тип религиозной позиции, который мы встречаем у Гитлера, все больше вытесняется в национал-социалистическом движении, в среде вождей и их подчиненных. Это ясно доказывает приложение к «Фелькишер беобахтер» – «СА-манн». Победил тип Розенберга. Религия крови становится эрзац-религией, ее противоречия с христианской верой непреодолимы. У немецкого народа отнята правда. Мистика убивает его собственных детей. А религия крови Розенберга – мистика, и она буквально сама хочет таковой оставаться. Любая мистика разрушает в своей пантеистической последовательности еще и этос. Она ведет людей к греху гордыни, к древнему и вечно новому желанию сравняться с Богом. Это опасно. Это мстит человеческой мощи, это мстит душе и телу, это мстит в любви и ненависти и, наконец, самое ужасное, – это сказывается на крови. Поскольку кровь и душа неразделимы.

В Новом Завете присутствуют глубочайшие по смыслу слова о том, что наше тело призвано быть храмом нашего духа. Борьба за здоровье крови и чистоту расы соответствует христианской вере и является Божьим повелением. Но нельзя бороться за чистоту каждого храма, когда принципиально отказываешься повиноваться Господину храма. Тот, кто так поступает, позорит кровь.

Мы видим, что национал-социализм столкнулся с внутренней необходимостью решения вопроса, связанного с Богом. Он ищет ответа. Он дает ответ в религиозных предзнаменованиях, которые сплотили народную жизненную волю. Но народная душа, к которой ищет подход это религиозное мировоззрение, не является чистым листом бумаги. Мы не имеем возможности начать строить новое мировоззрение словно на пустом месте. Когда мировоззрение национал-социализма столкнется с фактом, что имеются новые притязания на людей и народы, которые подаются еще глубже, нежели религия и мировоззрение? Эта возможность становится ежедневным повторяющимся событием. Чем пленительнее звучит в наших ушах призыв национал-социализма, тем строже говорит нам наша совесть о том, что рядом с голосом крови есть еще один голос, еще один призыв, зовущий к иной действительности, которому мы обязаны повиноваться все без исключения: «Я Господь, Бог твой… да не будет у тебя других богов перед лицом Моим». [155]Национал-социализм противоречит христианской вере. Со своим ответом на вопрос о Боге он противостоит Евангелию. Он или погибнет в столкновении, либо станет свободным от этого противостояния.