Андрей Буровский - Арийская Русь

Потому что для освоения и изучения мира нужно было быть не только учеными и умными. Для этого нужно было сделаться невероятно активными, любознательными и смелыми. Чтобы совершать такие открытия, нужно было ценить информацию больше собственной жизни. И совсем не в переносном смысле слова.

В 1519 году из порта Сан-Лукар ушло в море 239 моряков на пяти кораблях. В 1522 вернулось восемнадцать человек на одном корабле. Семь процентов участников мероприятия.

Из всех испанских завоевателей и первооткрывателей-конкистадоров XVI–XVIII веков не больше пятой части вернулось на родину. Некоторые экспедиции исчезли бесследно. Скажем, первооткрыватель Амазонки, первым проплывший от ее истоков до устья, Франсиско де Орельяна… В 1550 году он вернулся в Южную Америку, чтобы найти Эльдорадо — страну золотого человека. В этой стране мостовые в городах из золота, а золотыми слитками играют дети, сто сорок четыре человека ушли в дебри тропического леса. Не вернулся никто. Мы до сих пор не знаем, где и как погиб Франсиско де Орельяна и весь его отряд.

Времена меняются! В ХIХ веке больше половины британцев и французов возвращались из колоний. Не 20 %, а 50 или даже 60 %!! Прогресс, прогресс… вернулись домой даже первооткрыватели Центральной Африки — Ливингстон и Стэнли.

В XX веке гибли еще реже, но и в эти времена бывало всякое. Скажем, погиб Роберт Фолкон Скотт. Он побывал на Южном полюсе 18 января 1912 года, вскоре после Амундсена. На обратном пути распаялись банки с консервами: никто тогда не знал, что олово не выдерживает сверхнизких температур, рассыпается. Все пятеро участников экспедиции погибли. Отличие от Орельяны одно — мы знаем, где и когда. Скотт вел дневник до последних часов своей жизни, 30 марта 1912 года. В дневнике он фиксировал и наблюдения природы, и свое состояние: может, пригодится врачам на будущее?

Подвигом было открытие Земли. Многовековым подвигом, подвигом многих поколений. В результате этого подвига европейцы хорошо узнали планету Земля. Они составили карты всей Земли, в том числе морские карты с указанием глубин, течений и ветров в Манильской бухте на Филиппинах, на Наветренных островах в Карибском море, в Баб-Эль-Мандебском проливе, отделяющем Красное море от Индийского океана. Словом — решительно везде.

Европейцы завели музеи, в которых сначала собирали диковинки со всего света, а потом перешли к систематическому сбору коллекций минералов, почв, растений и животных разных стран.

Европейцы изучили туземные языки, нравы и обычаи. Уже в XVII–XVIII веках британский или голландский юноша мог, не выезжая из Лондона или Амстердама, изучить если не любую, то почти любую страну на земном шаре.

Такой возможности даже в начале XX века не было у парня из Индии, Китая или Африки — Даже самого умного.

Все остальные народы не знали ни друг друга, ни европейцев. До XX века они не знали никаких стран, кроме собственной… А очень часто европейцы и их собственные страны знали лучше, чем сами туземцы. Положение изменилось… но когда? Когда туземцы переняли европейскую науку и в какой-то степени сами стали европейцами. Причем и индусы, и китайцы, и японцы очень долго изучали собственные и иные народы и страны не на своем языке, а на одном из европейских. В Индии и сегодня основной язык науки и культуры — английский, и без него никуда.

Еще в Средние века европейцы открывали земли, не населенные до них никем. Скандинавы открыли и заселили Исландию и Фарерские острова. С XVI века европейцы стали расселяться в обеих Америках, Австралии, Южной Африке, Новой Зеландии. С точки зрения географии, Сидней и Мельбурн — австралийские города, Нью-Йорк и Мехико — американские, Йоханнесбург — африканский город, а Веллингтон — новозеландский. Но география врет. С точки зрения культурно-исторической, все это — европейские города. Появились европейские народы, живущие вне Европы: австралийцы, американцы, венесуэльцы, мексиканцы, новозеландцы, франко-канадцы, буры-африканеры в Южной Африке…

Европейцы смогли узнать и завоевать мир потому, что они придумали для этого океанский корабль. Корабли, ходившие по морям, никогда не были предназначены для таких дальних путешествий, для плаваний в открытом море. Соотношение ширины к длине было у них порядка один к трем или самое большое один к четырем. Эти корабли были очень «пузатыми» и тихоходными. Они не выдерживали сильных бурь, цунами, не могли плыть против стремительных течений.

Их парусное вооружение не позволяло плыть под углом к ветру. Они были привязаны к господствующим течениям и ветрам. Арабы «ловили муссон» и с этим муссоном плыли от Аравии к берегам Африки. Ждали полгода, пока муссон переменится, и возвращались домой.

Такими были даже корабли эскадры мудрого евнуха Чжэн Хэ.

Корабли европейцев с XVII века имели соотношение ширины к длине один к семи или один к восьми. Несколько мачт несли до 60 парусов — от громадных, в десятки квадратных метров, до размеров с наволочку. Корабли европейцев имели зализанные, «хищные» обводы и двигались очень быстро. При попутном ветре корабль мог сделать до пятьсот километров за сутки в открытом море. Корабли могли ходить под углом к ветру, чуть ли не против ветра. Они преодолевали течения и не были привязаны к господствующим ветрам.

У кораблей европейцев был высокий киль, они хорошо держались за воду и почти никогда не переворачивались.

Китайцы придумали компас, это чистая правда. Но европейцы первыми придумали, как использовать его в открытом море… И не только компас, но астролябию, подзорную трубу и многое, многое другое. С помощью астролябии и подзорной трубы они могли определить, под каким углом и в какое время стоит солнце или та или иная звезда. И по сетке широт точно определяли свое положение в океане..

У них были морские карты — опыт тех, кто уже плавал в этих местах до них.

Европейцы делали то, чего прежде не делал никто. Они были самыми учеными, самыми знающими, самыми технически оснащенными… В точности, как арийские племена, вторгавшиеся когда-то в Индию, Италию, Грецию или Скандинавию.

Чтобы послать флот Чжэн Хэ в океан, пришлось напрягать все силы китайской экономики. Любознательность ученого сословия Китая была удовлетворена, но слишком уж дорогой ценой. Продолжать платить такую цену за любознательность императора и его приближенных разоренная страна не могла» А европейцы с самого начала хотели, чтобы их путешествия окупались и приносили доход. Уже португальский принц Генрих Мореплаватель в XV веке привозил из Западной Африки золото, слоновую кость и рабов. Участие в открытиях Земли делало европейцев богатыми.