Сергей Бережной - Айзек Азимов

…Его трудолюбие потрясает: он написал почти 500 книг, среди которых научно-популярные и фантастические, детективы и лимерики, исторические исследования и юмор, путеводители по Библии и Шекспиру. Он писал для всех известных видов периодики. Журнал «Fantasy and Science Fiction» ежемесячно публиковал его популяризаторские статьи о новейших достижениях науки в течении 33 лет. Пять лет он вел еженедельную научную колонку для « Los Angeles Times Syndycate ».

В 1957 году Азимов стал лауреатом Премии Фонда Томаса Альвы Эдисона ( Thomas Alva Edison Foundation Award ) за книгу «Кирпичики мироздания» (« Building Blocks of the Universe »), посвященную химическим элементам. В 1960 году Ассоциация Американских кардиологов ( American Heart Association ) удостоила его Премии Говарда Блэксли (Howard W. Blakeslee Award) за книгу о химии крови «Река обетованная» (« The Living River »). За серию книг по химии он получил в 1965 Премию Джеймса Грэйди ( James T. Grady Award ) от Американского Химического общества ( American Chemical Society ), а в 1967 году Азимову вручается Вестингаузовская Премия за популяризацию науки Американской Ассоциации поддержки науки ( American Association for the Advancement of Science-Westinghouse Science Wrighting Award ).

Особенно гордился Азимов наградами за работу в фантастике. В 1963 году он получил свою первую премию «Хьюго» ( Hugo Award ) «за вклад в фантастику». В 1966 году его трилогия «Основание» (« Foundation ») получила «Хьюго» как лучшая фантастическая серия всех времен. Вышедший в 1972 году роман «Сами Боги» (« The Gods Themselves ») удостоился и премии «Хьюго», и премии «Небьюла» ( Nebula Award ), а в 1976 году этот успех повторила его новелла «Двухсотлетний человек» (« The Bicentennial Man »). Роман «Кризис Основания» (« Foundation's Edge »), ознаменовавший его возвращение к крупной форме в НФ в 1982 году, принес ему еще одну премию «Хьюго». В 1987 году ему была вручена еще одна «Небьюла» — на этот раз как Великому Мастеру. Последнюю свою премию — «Хьюго-92» за повесть «Золото» (« Gold» ), — он уже не увидел…

Айзек Азимов (Исаак Озимов) родился 2 января 1920 года в России, в Петровичах — местечке, расположенном совсем недалеко от Смоленска и километрах в четырехстах от Москвы. Его родители, Иуда и Анна, эмигрировали в Штаты в 1923 году, привезя с собой Айзека и его младшую сестричку. Семья обосновались в Бруклине, где отец в 1926 году купил кондитерскую лавку. Религиозному воспитанию в семье уделяли довольно мало времени, и Айзек рано стал атеистом — чего он никогда не скрывал и никому не навязывал. В 1928 году отец Азимова добился натурализации, что означало, что Айзек тоже стал гражданином США.

После того, как у Азимовых родился еще один сын, Стэнли, Айзек начал помогать отцу. Он вставал в шесть утра, разносил газеты, а после школы мчался домой и допоздна торчал за прилавком. Стоило ему придти с опозданием из школы или уткнуться в книгу, как отец тут же принимался обвинять его в лени. Привычка к постоянному труду осталась у него на всю жизнь. В своей автобиографии он писал:

«Я работал по десять часов семь дней в неделю, все это время я проводил в лавке. Даже когда обстоятельства вынуждали меня отлучиться на пару минут, меня начинал мучить вопрос: господи, а как там в лавке?»

В то время, как его сверстники после школы играли на свежем воздухе и заводили дружбу, Айзек был лишен этого: лавка требовала его присутствия все время. В результате он оставался неискушенным во всем, что касалось общения с людьми — в том числе с девочками, — и так продолжалось довольно долго. Но этот недостаток он тоже преодолел, и позже, будучи гостем на многих конвенциях, весело флиртовал с женщинами — и был при этом столь же блистателен, как и во всем остальном.

Айзек научился читать, когда ему не исполнилось и пяти лет. В семь лет у него был уже формуляр в местной библиотеке. Читал он все и в огромных количествах. Начальную школу он закончил с лучшими результатами, имея лишь одно замечание — за постоянную болтовню на уроках.

Первая встреча с НФ состоялась у Азимова в 1929 году: в лавке на полках появились экземпляры « Amazing Stories ». Обложка августовского выпуска (двое ученых, остолбенело взирающие на огненный шар, висящий над экспериментальной установкой — иллюстрация к рассказу Харла Винсента « Barton's Island ») его потрясла, но отец не разрешил ему читать журнал, сочтя фантастику неподходящим чтением для сына. Следующая попытка была предпринята с журналом « Science Wonder Stories »: Айзек убедил отца, что раз в названии есть слово «наука», то журнал должен быть достаточно содержательным.

В школе Азимов поражал всех своими способностями. Он перескакивал через классы и окончил начальную школу в 11 лет, а основной школьный курс — со всевозможными отличиями в возрасте 15 лет. Большую помощь сослужила ему отличная память: он редко забывал то, что хоть раз прочел. С 1938 года он вел дневник, куда методично записывал события своей жизни, новости, делая особый упор на результаты бейсбольных игр (он фанатически болел за нью-йоркских «Гигантов»). Дневники он вел большую часть своей жизни, что после оказало ему существенную помощь в написании разнообразных предисловий и создании своей двухтомной автобиографии.

Получив среднее образование, Азимов, по желанию родителей, пытался стать медиком. Это оказалось ему не по силам: при виде крови ему становилось плохо. Затем Айзек сделал попытку поступить в самый престижный колледж Колумбийского Университета — Colambia Colledge — но не прошел дальше собеседования, написав в автобиографии о том, что он болтлив, неуравновешен и не умеет производить на людей хорошее впечатление.

Он был принят в юношеский колледж Сет Лоу в Бруклине. Через год этот колледж закрылся и Азимов оказался-таки в Колумбийском Университете — правда, как простой слушатель, а не студент элитного коллежда.

В 1938 году пост главного редактора « Astounding » перешел от Ф. Орлина Тремейна к Джону В. Кэмпбеллу. И этот журнал становится для Айзека любимым журналом НФ. Он принимается частенько писать письма в редакцию. Однажды, когда очередной номер « Astounding » не появляется в обычный день на полке отцовской лавки, обеспокоенный Азимов мчится в редакцию, которая располагалась тогда на Манхеттене. Добравшись туда через два часа, он узнал, что у журнала просто сдвинулся график выпуска. Но прецедент был создан. Когда Азимов закончил свой первый рассказ, « Cosmic Corkscrew », он не стал доверять его почте и отвез в редакцию сам. Кэмпбелл рассказ отверг, но посвятил беседе с очарованным юношей целый час. В это время Кэмпбеллу было 28, и для восемнадцатилетнего Азимова этот человек был живой легендой.