Самуил Лурье - Письма полумертвого человека

Однако же если бы - допущение невероятное! - школьник наш каким-нибудь чудом заглянул в старинный журнал "Библиотека для чтения" - в октябрьский, кстати, номер того же 1835 года, - с каким удивлением встретил бы там Городничего, и Почтмейстера, и Лекаря, и Казначея, и Учителя с рассуждениями о Цицероне, - словом, всю элиту "одного из пятисот пятидесяти пяти уездных городов Российской Империи", - всполошенную происшествием необычайным: найден в придорожной канаве и перенесен в дом казначея неизвестный человек в бессознательном состоянии; на сюртуке у него три звезды - это, несомненно, генерал-губернатор. В бреду незнакомец говорит стихами, объясняется в любви дочке казначея, местные бюрократы и казнокрады трепещут и ссорятся... все как следует. Да вот, не угодно ли:

"... Все чиновные и служебные люди города, члены купечества и городской голова нахлынули в дом казначея и на цыпочках вошли в маленькую залу. В мундирах, с подобострастною важностию на лицах, построились они по старшинству у дверей комнаты, держась левою рукою за шпаги, а тремя пальцами правой придерживая по форме треугольные шляпы..."

Ничего, так сказать, не напоминает? Вот еще сценка:

"Городничий, услышав голос его высокопревосходительства, не утерпел. "Я начальник города, я должен явиться к генерал-губернатору, да и что ж за такая особа казначей, что смеет входить к его высокопревосходительству без доклада!" - думал он и вошел в гостиную.

Больной бросил на него взор и вскричал:

- Кто ты, дерзкий!

- Ваше высокопревосходительство!.. я... городничий... честь имею.

- "Кто осмелился лишить меня первого в жизни удовольствия? Говори!", продолжал больной грозным голосом.

- Не могу знать, ваше высокопревосходительство!.. Я не был предуведомлен о вашем приезде... У меня и квартира готова для вашего высокопревосходительства... постоянно шесть лет исполняю я должность свою с рачительностию..."

И все такое. Стоило бы еще привести перекоры казначея с супругой: в кого из дочерей влюблен заезжий вельможа, - или как начальнички суетятся на вверенных должностях (и даже "в городовой больнице лекари щупают пульс у каждого больного, лекарство прописывается не для всех одно"), - но у Гоголя все это в миллион раз ярче.

А трехзвездный незнакомец в этой повести Александра Вельтмана "Провинциальные актеры" оказывается на самом деле провинциальным актером, отставным басом кафедрального собора, по фамилии Зарецкий; в канаву он попал пьяный в результате ДТП, костюм на нем - театрального маркиза, и бредит он текстом роли этого маркиза Лафаста, влюбленного в какую-то Софию (и дочь казначея, как назло, - Софья)...

Теперь спрашивается: что же Пушкин-то Гоголю подарил? какой сюжет? или посоветовал обобрать Вельтмана? лично я сомневаюсь. А Вы?

Вообще вся эта школьная легенда: два гения, как два родные брата, жили, передавая замыслы из клюва в клюв, - очень удобна в педагогическом отношении. Боюсь, как бы Ваше откровение о Подколесине не стало последней соломинкой для утопающего верблюда. Получается, что Николай Васильевич об Александре Сергеевиче только одну правду и сказал: "Когда я творил, я видел перед собою только Пушкина".

А. С. П. - тот лгал исключительно женщинам (тут, Вы же понимаете, ничего не поделаешь!), а Н. В. Г. был просто какой-то чернильный спрут и жил словно бы постоянно в смертельной опасности. Забавно и печально следить, как в переписке Гоголь обучает Пушкина врать, вовлекает во вранье, требует вранья, умоляет... И как соединился с ним в Хлестакове... И как близко подружился за гробом...

Виноват, увлекся. А все Ваш ремонт. Того гляди, читатель вознегодует: кто же пишет в газете о таких вещах!

А я скажу: это не что иное как поддержка отечественного производителя. Потому что хоть общественность и ликует, и что у нас ни делается - все к врагу хорошего, - а все-таки кроме несчастных безумцев, сочинявших неизвестно зачем то какую-нибудь "Женитьбу", то "Капитанскую дочку", то "Чевенгур", - никто не умел работать как следует. Литература у нас была первый сорт. А история и жизнь - уж не взыщите.

3 июля 2002

Биологическая жизнь

Очень меня помойки интересуют.

И русский язык тоже, конечно. Вот очередной его упоительный парадокс, непреднамеренное сальто-мортале: "жизнь" - возвышенное слово (и понятие), настолько, что если "жалкая жизнь!" - это надобно специально оговорить; и "деятельность" - о, еще возвышенней, она-то и придает "жизни" смысл и не дает последней стать жалкой. Но стоит их объединить, плотно, даже без дефиса, слить в одно - выйдет "жизнедеятельность", которая есть не что иное, как переработка материи в продукты оной жизнедеятельности двух родов: интро, то есть экскременты, и экстра - попросту мусор.

Мусор-то и экстрагируется на помойках. Вернее, так называемый "мусор" здесь, как в биологии: что одному (для одного? из одного?) экскременты, другому - хлеб насущный. Даждь нам днесь.

Ну да, я вот именно и дам. Я выношу на помойку всякие вещи, пришедшие в негодность или, пролежав многие годы без употребления, окончательно доказавшие свою ненадобность. И если совершать к мусорному контейнеру челночный бег, начинаешь гордиться человеческой породой - ей-богу, Самуил Аронович, видишь, сколь далеко превзошли мы грифов.

Грифы эти как раз нейдут у меня из головы. Прочитал тут в одной газете душераздирающую в клочья статью: в Индии, вообразите, живут какие-то парсы, они, натурально, исповедуют зороастризм, а Заратустра объявил священными землю, воду и огонь; смерть же парсы полагают следствием злокозненности какого-то главноверховного демона (согласитесь, довольно практично: хоть какое-то объяснение, а не то, чтобы, как мы, мучаться этой непостижимой уже просто до пошлости - загадкой). Так вот, наши парсы, дабы не осквернять священные стихии соприкосновением с ними гадкого трупа, относят оный труп в специально построенные "башни молчания", а там уж окрест ждут наизготовку хищные грифы. Грифам - это меня потрясло сильнее всего - на утилизацию 1 чел. ед. требуется 3 минуты. (Там, в этой Индии, впрочем, большая беда приключилась: эпидемия, грифы передохли, спецприглашенная английская профессорша орнитологии берется восстановить популяцию через тридцать лет; покамест злосчастные парсы закупают в США солнечные отражатели, чтобы дегидратировать своих покойников, однако не священным огнем, - прям парафраз сказочных вводных типа "добыть жидкость, происходящую не из земли и не с неба"; вонь, пишут, страшная - но нам-то что за дело...)

На утилизацию же газовой плиты 1968 г. р. нашим людям требуется тоже 3 мин. - а ведь плита все-таки не из бренной плоти сотворена, но из долговечного железа! И это воистину достойно изумления. Но еще изумительней - где они, санитары окружающей среды, таятся? Потому что когда выносишь что-то на помойку - никого, тишина, нарушаемая лишь нестройным хором упитанных навозных мух. А возвращаешься через пять минут с очередной порцией - и все готово: обглодано и спрятано, и, думаю, этим уже торгуют на мелочном развале, прилегающем к близлежащему вещевому рынку. Один только разок видел я спину мужика, тянущего мой свинец, - отец-покойник с целью, так и оставшейся мне неизвестной, припас в свое время на балконе кусков пять свинца, каждый килограмм по десять, запросто такой слиток не унесешь.