Алексей Кузнецов - Славянские «полицаи»

Немцы фиксировали дезертирство «полицаев» и мало доверяли им. В донесении 224-й полевой комендатуры г. Борисова говорилось: «… В последнее время значительно увеличилось количество перешедших к бандитам полицейских, находившихся на опорных пунктах…». Иногда их разоружали из-за боязни попадания оружия к партизанам. Так, в первой половине 1943 года немцы разоружили местную полицию г. Мглина. Таким образом, это для «полицаи» была «подстава» — они так и остались предателями, но защитить себя уже не могли.

Приказ ОКВ от 27 сентября 1943 года рассказывает нам о предательстве в «восточный войсках», однако в полиции всё было схоже. «Случаи бегства, группового перехода на сторону противника, предательских нападений на свои оперативные пункты, выступления против начальников и т. д., происходящие в национальных восточных соединениях среди добровольцев, заставляют принимать строгие и неотложные действенные мерыдля подавления подобных явлений и наведения порядка в подразделениях, где они возникают…». Далее следовали «рецепты»: «Случаи открытого возмущения любого вида немедленно подавлять оружием и в корне пресекать… Части, в которых обнаруживается разложение и ненадёжность, необходимо немедленно и безжалостно расформировывать, а личный состав направлять либо в штрафные лагеря для тяжёлой работы, либо на работы в Германию, либо зачислять в другие надёжные подразделения».

Немцы, зная о ненадёжности своих подопечных, в большинстве случаев не заботилисьоб эвакуации «полицаев» на запад. Например, до самого последнего момента не было никаких приказов об эвакуации «полицаев» из «БКА» (« Беларуская краёвая абарона»). Лишь когда Красная Армия вплотную подошла к Минску, генеральный комиссар фон Готтберг перед своим бегством отдал приказ окружным фюрерам полиции об эвакуации наиболее боеспособныхбатальонов «БКА», а остальных приказал расформировать, т. е. просто снять с довольствия. В суматохе эти приказы не были доведены до «полицаев», которые спасались сами. Даже если «полицаи» и отступали, то их пропускали по забитым дорогам и мостам, кормили и давали ночлег в самую последнюю очередь, и они гибли под ударами передовых частей Красной Армии. Отступали с немцами в основном «полицаи»-отморозки, пролившие много крови, и не ждущие пощады от своих соотечественников.

Из них были сформированы элитные подразделения на службе войск СС: белорусы в 30-ю гренадёрскую дивизию войск СС(2-ю русскую), Гренадёрскую бригаду войск СС(1-ю белорусскую), впоследствии 30-ю гренадёрскую дивизию войск СС(1-ю белорусскую). Русские «полицаи» из бригады «РОНА» Каминского оборотились в 29-ю гренадёрскую дивизию войск СС(1-ю русскую). Украинские «полицаи» попали в 14-ю гренадёрскую дивизию войск СС «Галичина», 30-ю гренадёрскую дивизию войск СС(2-ю русскую), а также растворились в дивизиях КОНР.

Впрочем, замаравшие кровью соотечественников «полицаи», а также не успевшие убежать, всё же продолжали дезертировать. Украинцы бежали в антисоветское УПА, бороться с немцами и «москалями», а также… со своими неправильными украинцами. Например, из 109-го украинского батальона «Schuma», под командованием сына известного украинского военноначальника времён Гражданской войны, генерала М. Омельяновича-Павленко, в 1944 году в УПА перебежало 200 «полицаев». При этом были убиты все члены другого крыла украинских националистов— «мельниковцы» из ОУН(М). Во Франции коллаборационисты перебегали к местным партизанам — «маки». Так, украинцы из 118-го батальона «Schuma» перешли к французским партизанам — 500 человек и 3 пушки. После войны из них 350 человек остались во французском иностранном легионе, некоторые вернулись на Родину. «Полицаи»-палачи старались перебежать к европейским партизанам или сдаться союзникам, затесаться в Европе. Потом под видом «борцов с тоталитаризмом» в годы «Холодной войны» они пробирались в США и Канаду.

Зачем люди придумывают идиотские ужастики и триллеры, ненастоящих киношных героев, когда настоящая реальная жизнь намного страшнее и поучительнее? Биографии «полицаев» тому подтверждение.

В Харькове в полиции служил бывший сержант Красной Армии некий Александр Посевин. Свою службу он начал в лагере военнопленных в качестве лагерного «полицая» — «капо». Его приметили, и он поступил в состав харьковского полицейского батальона на командную должность командиром роты. В августе 1942 года этот батальон был сформирован, состав был из военнопленных и местных добровольцев. «Полицаи» проводили облавы, конвоировали арестованных и приводили в исполнение приговоры. Сам Посевин не брезговал лезть в большую яму с расстрелянными и добивать раненных. Он спускался вниз, шагал по трупам, проваливался в пустоты между телами, его подошвы были в каплях крови и мозга, и выискивал ещё живых. Основным местом расстрела был парк в Сокольниках, где было убито предположительно до 400 тыс. человек.

Немцы ушли, а Посевина с собой не взяли. Он затесался среди населения и в 1946 году «оборотился» как демобилизованный сержант в одном из колхозов Драгобычской области. Женился, появился сын, потом пенсия, почёт ветерана. Работал успешно и ему, как хорошо работающему фронтовику, предложили вступить в партию в 1951 году. Бывший палач дорос до депутата сельского совета!!! Вторая половина жизни была очень успешная — уважение и почёт, празднования дня Победы, встречи со школьниками, получение юбилейных медалей. Но Посевин зарвался — стал требоватьОрден Отечественной войны, который ему не вручили (в 1985 году все оставшиеся в живых ветераны ВОВ вне зависимости от ранее полученных наград получили такой орден, было вручено 9 млн. человек). Но в архивах военкомата он числился как без вести пропавший. Стали его трясти, в дело подключилось КГБ. В конце концов, предатель был разоблачён и расстрелян.

Служил в местной полиции и бывший панфиловец, участник знаменитого боя у разъезда Дубосеково, Иван Добробабин (Добробаба). Он попал в плен и ради освобождения, поступил в полицию в своём родном селе Перекоп под Харковом. Дослужился до должности начальника участка.После войны отсидел срок и вернулся в своё село.

Известную деревню Хатынь в Белоруссии сожгли, как оказалось не немцы, а украинские «полицаи», о чём говорить в СССР было запрещено — чтобы не «разжигать национальную рознь» советских людей. Дело было так — 22 марта 1943 года в 40 км от Минска партизаны обстреляли легковую машину, в которой ехал командир полицейского батальона гауптман Ганс Вельке. Он был чемпионом по толканию ядра Олимпиады 1936 года, первым чемпионом немцем, любимцем фюрера. Его смерть, а также ещё двух немцев, всполошила оккупационные власти. Неподалёку находился 118-й украинский полицейский батальон, шефом одной и рот которого и был убитый Вельке. «Полицаи» сами, без ведома немцев, принялись ретиво исполнять свои обязанности. Считается, что главным зачинщиком сожжения Хатыни был украинец Григорий Васюра, начальник штаба 118-го полицейского батальона, хауптштурмфюрер СС (капитан). Дело в том, что батальон имел двойное командование: немецкое и «аборигенское», причём немецкий голос был решающим. «Аборигенским» командиром был поляк Смовский, а немецким командиром был пожилой и больной майор Эрих Кернер, который полностью доверял Васюре, как человеку беспредельно жестокому. Таким образом, Васюра имел всю полноту власти… «Полицаи» быстро собрались на акцию и расстреляли без разбору 27 жителей деревни Козыри. По следам партизан они вышли к деревни Хатынь, согнали ее жителей в огромный сарай и, обложив его соломой, подожгли. Главное для них было не найти виновных, а «задобрить» немцев, мол, виноватые понесли суровое наказание. Когда, под напором обезумевших людей, дверь сарая рухнула, они принялись расстреливать выбегавших. Сам Васюра вооружённый пистолетом и пистолет-пулемётом принял посильное участие в расстреле. Васюра был участником многих карательных операций, которые унесли сотни жизней ни в чем не повинных людей. Его батальон до этого участвовал в расстрелах в Бабьем яру.