Максим Сбойчаков - Они брали рейхстаг

В бинокль можно разглядеть, что мост не взорван.

«Здорово! Значит, не успели, не ожидали нас с запада. Посреди моста – баррикады. Ничего, саперы уберут их». Перед мостом застыл трамвай.

Торопливо сбежал вниз. Надо срочно определить, в каком состоянии мост, и доложить капитану.

– Связи с комбатом нет, товарищ старший лейтенант, – огорченно ответил Панкратов.

Послав связного к Неустроеву и разведчиков к мосту, Кузьма отправился к саперам. Долго объяснять не пришлось.

– Сделаем.

Вернулся к Панкратову. Через окно видно, как, плотно прижимаясь к исковерканной взрывами земле, ползли вперед наши солдаты. Взвод, попытавшийся пробиться к мосту, был встречен сильным огнем.

Стреляли с трех сторон: из-за реки, с моста и слева из домов. Огня слева могло бы и не быть, если бы не отстал батальон Константина Самсонова из 171-й стрелковой дивизии, наступавшей по левой стороне улицы Моабит. Неустроев связался со старшим лейтенантом Самсоновым. Тот и сам понимает, что подводит соседа, но на его пути что ни дом, то крепкий орешек.

Тогда Неустроев доложил обстановку командиру полка.

Зинченко задумался. Может, попросить командира дивизии ввести в первый эшелон 674-й полк? Генерал Шатилов умеет выслушивать подчиненных, учитывать их мнения и аргументированно поправлять. Но умеет и принимать единственно правильное решение. Сейчас, видно, приберегает плеходановский полк для последнего удара.

Вызвав Неустроева, Зинченко распорядился:

– Обходитесь своими силами. Захватите подступы к мосту Мольтке-младшего. И, если он не минирован, используйте. Лучшего способа не найти.

Неустроев тут же хотел передать это приказание ротам, но связь с ними оборвалась. Послал Пятницкого. Запыхавшись, тот прибежал в роту Панкратова, но не успел и слова вымолвить, как заработал телефон. Старший лейтенант Гусев взял трубку и услышал голос комбата:

– Не ждите Самсонова. Он несколько задерживается. Очистите крайний дом на левой стороне, чтоб не били в спину.

– Нужна поддержка артиллерии! – кричал в микрофон Гусев.

Рота сосредоточилась в подвале дома, стоявшего недалеко от моста. Через оконный проем Кузьма напряженно следил за саперами, которые с взрывчаткой от воронки к воронке ползли к мосту. Комбат прислал противотанковую батарею лейтенанта Сорокина. Расчеты развернули орудия во дворе.

– Ну-ка, дайте по крайнему дому на левой стороне. А потом подсыпьте вон тому, красному! – указывая на противоположный берег, крикнул Гусев. – Там у них арт-позиции.

Немецкая артиллерия усилила огонь, ее поддержали минометы. Снаряды и мины ложились на подступах к мосту. «Закрывают вход! Покрепче, чем на Фербиндунгс-канале», – отметил Кузьма, прикидывая, с какой стороны подступиться к мосту, чтобы по нему проскочить на южный берег. А что, если использовать трамвай? Пожалуй, исходную позицию лучше всего занять за ним. Оттуда можно быстро достичь моста. И Гусев распорядился:

– Панкратов, накапливай силы за трамваем…?

В числе первых пополз туда сам. Около вагона залег, тяготясь ожиданием. В голову лезло всякое… А вдруг саперы не смогут взорвать? Или же вместе с баррикадой пролет рухнет? Ведь торопим саперов, могут просчитаться.

Мощный взрыв – и мост окутался дымом. Ну и молодцы, ну и герои! Ведь под непрерывным огнем работали, а как чисто все сделали!

– Даешь центр! За мной! – крикнул Кузьма и сорвался с места.

Через Шпрее он рассчитывал прорваться, так же как и через Фербиндунгс-канал. Образовавшаяся от взрыва завеса пыли и дыма прикрыла бегущих. Однако гитлеровцы ждали броска. Впереди и сзади с треском разорвались мины. Гусев ускорил бег. До берега оставалось каких-нибудь двадцать пять – тридцать метров. Сознание фиксировало каждый шаг. Еще один, еще… ох, как трудны метры под вражеским огнем! Совсем рядом на мосту оглушительно разорвался снаряд. Кузьма увидел упавших бойцов, и тут же какая-то сила подхватила его самого, подняла, бросила в сторону, и он полетел вниз.

Призыв Гусева подхватил замполит Берест. С возгласом «Даешь центр!», устремив взгляд на ту сторону Шпрее, он повел батальон на штурм моста.

Пробежав мост Мольтке-младшего, штурмующие увидели слева белый дом и решили взять его первым. Никто тогда не знал, что это здание швейцарского посольства, но все видели, что гитлеровцы превратили его в опорный пункт – из окон и чердаков дома безостановочно били пулеметы и автоматы.

Берест бежал с ротой, во главе которой после ранения Гусельникова стал парторг Сьянов. Капитан Панкратов повел свою роту во двор, туда же устремился и Сьянов.

«Решили штурмовать с тыла, – отметил Берест. – Пожалуй, верно решили. Ну а я с группой попробую ударить прямо». С ходу бросил гранату в окно подвала и прыгнул туда сам.

В полутьме не сразу сообразил, что сидит на чьих-то плечах. К стенам подвала прижались еще несколько вражеских солдат. Раздумывать некогда.

– Хенде хох! – закричал во все горло, не слезая с немца, и направил на ошеломленных немцев автомат.

Солдаты охотно подняли руки. Пожилой фольксштурмовец, облегченно вздохнув, повторил несколько раз:

– Их бин коммунист.

Берест скривился, как от зубной боли. «Тошнит от этого подобострастия! Чуть ли не каждый называет себя коммунистом, чтобы спасти свою шкуру. Если ты даже и был им, кто поверит в такой момент?» А солдат настойчиво повторял, что он коммунист. Алексей махнул рукой, мол, хватит, но немец схватил его за рукав и повел в угол.

Там высилась куча фаустпатронов. Берест недоуменно взглянул на немца. Что он хочет сказать? Тот поднялся на ступеньку и высунулся в окно. Замполит встал рядом. Из окна хорошо виден мост Мольтке, по которому в одиночку и группами перебегали наши бойцы. Теперь стало ясно: из окна очень удобно бить русских фаустами, но немцы не стреляли.

Берест оглядел пленного. Может, и в самом деле коммунист?

– Гросс данке. – И, отвернув крышку фляги, налил спирту в котелок. – Битте. Василь, – обратился он к Рудневу, – дай им чего-нибудь закусить.

– У меня ж одни сухари, товарищ лейтенант.

– Сойдут и сухари.

В подвальной комнате только что занятого швейцарского посольства сидели Щербина и Руднев. Последний успокаивал друга:

– Это ж война, Петро. Замполита вон тоже чуть не убило.

Щербина молчал, опустив голову. «Что же со старшим лейтенантом? Лучше б я был на его месте!» – думал он, вспоминая, как на мосту рядом с Гусевым разорвался снаряд.

Берест, командиры рот Панкратов и Сьянов, ожидая комбата, обдумывали план дальнейшего продвижения. Путь преграждали небольшие дома, расположенные на набережной Шлиффенуфер. Из соседнего красного дома беспрерывно стреляли. Переправа других подразделений батальона задержалась, потому что немцы усилили огонь по мосту.