Олег Мороз - От имени науки. О суевериях XX века

«Эуропео», в частности, ссылается на авторитет лауреатов Нобелевской премии Луи де Бройля, Альберта Сент-Дьерди, Мэлвила Келвина, Лайнуса Полинга. Напрасно было бы, однако, искать в их публичных выступлениях какого-либо упоминания авторов «безумных» теорий.

На всякий случай я позвонил в Париж тогдашнему президенту Французской академии Пьеру Тарди. Он несколько раз переспросил имя Керврана, после чего ответил, что оно ему ни о чем не говорит.

Попросили мы также писателя Генриха Боровика, работавшего в ту пору в Соединенных Штатах (он нередко печатался тогда и в «Литературной газете»), проверить, действительно ли Кервран — член Национальной академии наук США (так он представляется в своих книгах). Выяснилось: никакого Керврана в списках академии не значится.

Нет этого имени ни в справочнике «Кто есть кто во Франции», ни в таком же американском справочнике, а они, как известно, включают все мало-мальски значительные имена…

А научных трудов у Керврана и Аммендо-лы действительно немало. В каталоге Ленинской библиотеки я насчитал, например, восемь библиографических карточек с именем Керврана. Из этих восьми книг пять посвящено тем самым «биологическим трансмутациям». Еще об одной книге на ту же тему, которой в каталоге не значится, сообщил мне Ферриери. Сам Кервран в письме, присланном нам в редакцию, уверяет даже, что одна или две из его книг переведены на русский язык. Никаких сведений об этих переводах мне, однако, разыскать не удалось.

Передо мной также книги Луиджи Аммендолы, присланные автором. На одной из них — «Человек — медведь или обезьяна?» — на передней стороне яркой суперобложки черным по белому оттиснуто, что автор — член Итальянской академии наук и «кандидат на Нобелевскую премию». В библиографическом указателе другой книги Аммендолы — «Очерки о происхождении человека» — двести семь названий его научных трудов на девяти страницах.

На Западе индустрия псевдосенсаций всегда была доходным бизнесом. Сегодня она спекулирует на том огромном интересе, который у миллионов людей вызывает наука.

По части внешнего эффекта псевдонаука обладает преимуществами перед наукой подлинной: она обязательно что-нибудь «опровергает», и эти ее «опровержения» понятней человеку непосвященному, чем настоящая «драма идей». Ясно ведь, что спор «клетка есть — клетки нет» или «элементы превращаются — нет, не превращаются» более доступен каждому, нежели, например, страсти, которые в свое время кипели среди физиков вокруг знаменитого принципа неопределенности…

Кроме того, создается впечатление, что всякий в любую минуту может сделать великое открытие, встать выше Ньютона, Максвелла, Эйнштейна… Для этого не обязательно учиться, постигать азы, знать до тонкостей работы предшественников и современников. Достаточно «глубоко задуматься».

О том, что такое представление распространено довольно широко, говорит почта, получаемая редакциями газет, научно-популярных журналов, научными учреждениями. Каких только великих открытий и изобретений там нет! И какие только действительно великие открытия не перечеркиваются недрогнувшей рукой! Сколько раз объявлялись ложными закон всемирного тяготения, второй закон термодинамики, теория относительности… А на их место, на освободившийся пьедестал, взгромождалось что-то непотребное.

Впрочем, газеты и журналы нередко сами способствуют появлению на свет этого непотребного. И прямым, и косвенным образом. Прямо — когда пропагандируют очередную ложную сенсацию. Косвенно, окольно — создавая представление о зыбкости и ненадежности научного знания, его податливости перед напором доморощенных гениев.

В 1961 году была опубликована киноповесть Леонида Леонова «Бегство мистера Мак-Кинли». Герой повести, стремясь избежать ужасов надвигающейся ядерной войны, мечтает добыть пропуск в «сальваторий» — камеру, заполняемую особым газом, в которой можно проспать, не старея, несколько веков или даже тысячелетий, а после проснуться и продолжать нормальную жизнь. Такой сервис уже предоставляется гражданам государства, в котором живет мистер Мак-Кинли.

В ту пору никто не думал, что о «сальваториях» в ближайшем будущем кто-то может заговорить не как о фантастике, а как о чем-то реальном. Прошло, однако, всего шесть лет, и мир услышал сенсационную новость: 73-летний профессор психологии из Лос-Анджелеса Джеймс Бедфорд по его собственному желанию был заморожен особым способом, получив обещание, что его разморозят и возвратят к жизни когда-нибудь в будущем.

В отличие от Мак-Кинли, Бедфорд спасался не от войны. Он был неизлечимо болен раком и завещал «разбудить» его, когда медицина научится наконец бороться с этой болезнью.

В повести Леонида Леонова так описывается процедура усыпления клиента «сальватория»:

«Клиента раздевают, ловкие, стерильно белые, невозмутимые девицы моют его струями мыльной воды, он попеременно скрывается в облаке пены и пара, его массируют с помощью многорукой электромашины с одновременной подводкой профилактических токов через провода, подключенные к различным точкам тела…

Голос представителя фирмы. Обратите внимание, с какой тщательностью удаляются из организма не только телесные, но и духовные шлаки. Прежде всего — устранение из памяти всех поводов для психического, наиболее зловещего в наши дни, склероза. Лаборатории фирмы «BS» курируются лучшими психиатрами и невропатологами мира… По десятизначной шкале счастья, составленной Люзье и профессором Виджиарачава из Бомбея, наши клиенты достигают девяти с половиной баллов…

Тем временем электрический подъемник без прикосновений рук бережно перекладывает одетого теперь в розовый хитон клиента на предварительную тележку, которая покрывается тканью небесно-голубого цвета. Все это подвергается дополнительной обработке на подготовительном контейнере, в том числе особым бактерицидным облучением… Клиента с номером 215, серия ПР… вдвигают в продолговатое, таинственно освещенное помещение, которое затем герметически завинчивается подобием огромной круглой пробки. Со вкусным сипением откачивается воздух, уступающий место газу, который, как нам видно в смотровую щель, вызывает блаженную улыбку у засыпающего клиента.

Голос представителя фирмы. При этом клиент видит сон, заказанный им по особому меню…

Пока клиента водворяют на отведенное ему место в подземной скале, играет приятно запоминающаяся, шелковистая музыка…»

В случае с Бедфордом все было проще и прозаичней. Ни музыки, ни снов, ни счастья… Ни райских девушек — «царственных монахинь», «опечаленных богинь», как аттестует их Леонов. Профессор был заморожен «незадолго до клинической смерти», как писали газеты. При замораживании делалось искусственное дыхание и массаж сердца — чтобы продлить жизнь клеток головного мозга. Трое экспериментаторов извлекли из тела всю жидкость и заменили ее охлаждающим раствором. Затем тело поместили в стальную капсулу с температурой минус девяносто один градус по Цельсию…