Сергей Кремлёв - Русская Америка: Открыть и продать!

Казалось бы, все сказано и вежливо, и внятно… Но янки не были бы янки, если бы руководствовались логикой, а не наглостью…

Еще до-получения выше цитированного письма барон Тейль 14 (26) августа направил из Парижа Нессельроде ответ на его депешу от 13 июля.

Он докладывал: «Я намереваюсь отплыть 1 октября ст. ст. из Гавр-де-Граса на американском судне «The Six Brothers», следующем в Нью-Йорк под командованием капитана Уильямса».

Там же он изложил свою беседу с посланником США при французском дворе Альбертом Галлатином.

Абрахам Альфонс Альберт Галлатин был личностью и яркой, и темной одновременно. Родившись в 1761 году в богатой аристократической семье в Женеве, он после окончания Женевской академии лереехал в Северную Америку для «борьбы» за ее «независимость», потом занимался земельными и политическими спекуляциями, в 1801–1813 годах был министром финансов, а много. позже стал президентом Национального банка Нью-Йорка, названного впоследствии его именем.

В 1813 году Галлатин, будучи посланником в Петербурге, вел переговоры о мире с Англией при посредничестве России.

Прожил этот просвещенный и во многое посвященный человек без малого девяносто лет, умер в 1849 году, и в Париже в свои шестьдесят лет был еще вполне энергичен и напорист:

— Я уже осведомлен, господин барон, о вашем новом назначении.

— Да, я скоро отплываю на вашу вторую родину, господин Галлатин. И мне там предстоят серьезные переговоры.

— Ну, — швейцарский янки был безапелляционен, — если бы речь шла не о России, а о любой другой державе, то мое правительство выступало бы еще решительнее.

— То есть?

— Ну, скажем, для Штатов важен лишь вопрос о морской юрисдикции, а вот Англию, кроме этого, беспокоит еще и территориальное разграничение.

Спокойный по натуре и по своему пониманию долга Тейль слушал внимательно и молча, а Галлатин не останавливался:

— Сейчас Англия не поднимает большого шума, она озабочена тем, чтобы не ввязаться в новую войну, но договариваться относительно разграничения вам придется с ней…

Если вспомнить, что в Штатах уже тогда смотрели на Канаду как на свою будущую территорию, то лицемерие Галлатина было очевидно, но это была только присказка, а сказки американец стал рассказывать вот какие:

— Я не понимаю, о чем между нами недоразумение? Ваши меры по защите поселений Российско-Американской компании странны. И ваш принцип расширения территориальных вод будет решительно отвергаться. Согласно установившимся обычаям, ширина национальной полосы не должна превышать трех-четырех миль от берега…

Тейль пожал плечами, но его собеседник не унимался:

— Вы закрываете все Берингово море для наших китобоев и рыбаков… Что же до торговли пушниной, то она не представляет для Соединенных Штатов особого значения. Да и наши поселения на северо-западном побережье надо рассматривать как чисто временные… — Тут Галлатин умолк, надулся и важно закончил: — Столь обширные края не могут обрести рано или поздно полной независимости…

Что тут имел в виду американский посланник, я понять не могу… О какой независимости и каких территорий на тихоокеанском побережье Америки можно было вести речь? Бобры, что ли, республику вознамерились бы объявить? Или алеутам парламентского образа правления вдруг захотелось бы?

Но бог бы уж с ним, с этим Галлатином, так ведь он был бесстыже неправ и в другом… В северной части Тихого океана характер расположения суши и островов совершенно уникален. То есть более нигде на планете такой картины не наблюдается, и нигде в другом месте естественная граница государства не определяется так зримо непрерывной островной цепью… При этом в момент парижской беседы двух посланников узкий русский полуостров Аляска, островным продолжением которого были Алеуты, сами русские Алеуты, русские Командорские острова неподалеку от русской Камчатки настолько очевидно отгораживали Берингово море от остального Тихого океана, что при тогдашней политической карте мира Берингово море оказывалось, по сути, внутренним русским морем с чисто географической точки зрения.

Ведь янки не претендовали на свободное плавание в русском Азовском море? И посмотрел бы я на галлатинов XX века, если бы советские атомные подводные лодки попытались войти в воды, скажем, Гудзонова залива, обосновывая свое право аргументами Галлатина и его шефа Адамса.

Увы, барон Тейль ничего такого не сказал, а просто заметил:

— Вы, господин Галлатин, как мне кажется, проявляете несколько большую горячность. Но я надеюсь, что мы в состоянии устранить возникшие трудности и примирить взаимные интересы…

— Ну, конечно, — не замедлил согласиться янки европейско-масонского происхождения, — я думаю, что между двумя правительствами, заинтересованными в, том, чтобы поддерживать дружественные отношения, не возникнет серьезного спора в вопросах по сути дела маловажных…

Итак, американцы прикидывались простачками и пытались уверить русских, что дело-то — пустяковое. Подумаешь, какие-то там временные поселения, и при чем здесь права русских на Берингово море…

Да, в 1822 году на чашу исторических весов было положено многое.

ЛЕГЛА на нее в конце июля этого года и записка Главного правления Российско-Американской компании министру финансов Гурьеву «О правах россиян на владение пространством Северо-Западной Америки, отданной в ведомство Российско-американской компании»…

Эта обширная записка, на мой взгляд, достойна издания отдельной иллюстрированной брошюрой. С одной стороны, это официальный документ и в качестве такового он строг. Но—далеко не сух! Порой стиль записки оказывается волнующим и страстным манифестом свободного русского духа…

«Все просвещенные народы согласны, что право обладания неизвестными странами основано единственно или на первом открытии, или на заведении в них постоянных жилищ, —так начиналась записка. — Все европейские державы, открывшие неведомые страны, обитаемые или необитаемые, присоединяли их немедленно к своему скипетру и, естли предвидели выгоду, заводили на них поселения, созидали крепости, образовали правление и составляли из них области, известные под наименованием колоний. Отдаленность таковых заселений, неуверенность в преданности или благорасположении жителей, обилие богатых произведений тех стран и многие другие причины были поводом к установлению так называемой колониальной системы, состоявшей в том, что никто не мог пользоваться правом иметь сношения или производить торговлю с сими странами, кроме подданных той нации, которая их основала. Система сия, признанная и утвержденная всеми морскими державами, самая справедливая. Открытие подобной страны и заселение оной сопряжено с величайшими затруднениями; на сие потребно время, труды, значительные иждивения, а часто и самая кровь и жизнь граждан.