Вл Гаков - Сталкеры на обочине

Что перед нами одна из вершин творчества одного из крупнейших режиссеров XX века. Что картина, если отнестись к ней без предвзятости, временами завораживает. Что мысли и образы, которыми она оперирует, запоминаются надолго. Хотя и не являются близкими лично мне; подозреваю, что большинству поклонников творчества Стругацких тоже, а может быть, и самим братьям, несмотря на все их устные и печатные заявления на сей счет ("Мы работали с гением, а гений - это, знаешь ли..." - не раз говаривал Аркадий Натанович. После Чернобыля слова "зона" и "сталкер" благодаря Тарковскому стали пророческими, а роль Александра Кайдановского - просто гениальна.

Но осталась вся эта история пикником на обочине творчества других, не менее талантливых и думающих людей. Братьев Стругацких.

Однако в 1979 году жизнь, как следовало догадаться, не остановилась, и уже спустя три года, в 1982-м, телезрителей порадовал двухсерийными "Чародеями" режиссер Константин Бромберг, до того прославившийся "Приключениями Электроника". Порадовал - пишу безо всякой иронии, потому что массовому зрителю фильм действительно понравился. И не прекращает нравиться уже без малого двадцать лет. Достаточно вспомнить, как в последние новогодние праздники за эту добрую и бесхитростную сказку-мюзикл с песнями-шлягерами Евгения Крылатова и Леонида Дербенева дрались ведущие телеканалы, изрядно помятые кризисом! Другой вопрос, что в "Чародеях" углядеть какую-то связь с остроумным, бурлящим "Понедельником...", привнесшим в фольклор моих сверстников не меньше фраз и словечек, чем несравненные Ильф и Петров, - это все равно как дойти до буквы К в стенгазетном заголовке "За передовую магию!". Но, к счастью, кажется, никто и не отнесся к этой милой и абсолютно стерильной новогодней ленте как к "фильму по Стругацким". Затем наступило тоскливое безвременье, когда историческое время тикало от похорон до похорон очередных генсеков. Все застыло в ожидании - в том числе и роман кинематографа со Стругацкими.

Новый виток их отношений начался, как и следовало ожидать, как только стало можно. Но тут же выяснились два попутных обстоятельства, не приходившие в голову не только нам, поклонникам творчества братьев, но и всей передовой и, как ей казалось, думающей интеллигенции. Во-первых, для последней стало настоящим откровением, что плоды их, "детей оттепели", революции нагло и деловито хапнут обыкновенные отморозки - тоже из "зоны", но не фантастической... Литература как дело принципиально не денежное (не те деньги!) еще оставляла островки-отдушины для "старых советских", но уж в кино, тем более фантастическом, музыку заказывали "новые русские". Вторым же откровением стало исчезновение отечественного кино вообще. Вместе с породившей его страной, культурой и самой советской интеллигенцией, изумленно и загипнотизированно наблюдавшей, как все с отвратительно хлюпающим звуком погружается известно во что. Тем не менее отчаянные головы еще пару-тройку ходок в Зону совершить успели. Правда, искали они там, как и раньше, что-то исключительно свое, понятное и ценное им одним.

Нельзя же всерьез числить фильм Андрея Сокурова "Дни затмения" (1988) по разряду "экранизаций Стругацких"! Разве только в обидном для режиссера смысле обыграть название его картины... Да, если знать, что начальным толчком послужила повесть "За миллиард лет до конца света", тогда, конечно, какие-то туманные ассоциации просматриваются. (Как и в последующей картине Сокурова: отгадать, что это - экранизация "Мадам Бовари", не смог бы, держу пари, и сам Флобер!) Отечественное кино, вполне вероятно, и выиграло, зато ждавшие с нетерпением сталкера любители Стругацких в очередной раз остались ни с чем.

В "Искушении Б." Аркадия Сиренко все-таки можно узнать отголоски "Хромой судьбы" или, по крайней мере, отпочковавашийся от повести сценарий под названием "Пять ложек эликсира". Фильм прошел по экранам как-то незаметно, а жаль - он вышел хотя и камерным, но в меру драматичным, не пошлым и не слишком заумным (или, чтобы никого не обижать, не слишком "авторским"). Во всяком случае, это картина "по Стругацким", хотя и никакая не кинофантастика, если понимать под ней прежде всего фантастическое действо на экране, декорации, спецэффекты и тому подобное...

Последнее - не вопреки, а вдобавок к идеям, нравственным коллизиям, психологической драме и прочим атрибутам настоящего искусства - просто обязано было присутствовать в экранизации едва ли не самого любимого и органичного произведения Стругацких - повести "Трудно быть богом". Ожидали этого события мы, наверное, с момента выхода книги в свет. Уже в середине семидесятых Аркадий Натанович говорил о том, что режиссеры хотят, но начальство не может. Братьев даже упрекали: ну куда вы лезете, мы вот Чухраю (не сыну - пэру!) завернули затею с новой "Аэлитой": экспорт революции, нас не поймут...

Уже в годы горбачевской перестройки возник на горизонте не самый последний в Европе режиссер - немец Петер Фляйшман. С той же навязчивой идеей экранизировать повесть Стругацких, разумеется, так, как он ее понимал. В те времена наше киношное начальство было озабочено уже не проблемами идеологическими, а денежными, и проекту дали зеленый свет. Но все равно волынка тянулась не один год, пока наконец братьям это не надоело окончательно: они продали права на экранизацию.

И вот наконец в 1989 году на свет родилось многострадальное дитя с "лицом восточно-западноевропейской национальности". Как сказано в справочнике-каталоге "Домашняя синематека. Отечественное кино, 1918 - 1996": "Боевик по одноим. фантастической повести бр. Стругацких". Действительно, лишь фантастический боевик, хотя и не самый плохой. Во всяком случае, намного лучше того, что можно было ожидать от подобной интернациональной сборной солянки. Судите сами: поставлена картина немцем, в основном, на студии Довженко; сценарий написали немец, француз и Даль Орлов, оператор Павел Лебешев, актеры советские, польские, французские, немецкие. Кого там только нет! Однако фильм смотрится, сюжет закручен, декорации и антураж в меру фантастичны. Арканар так вообще придуман с эстетическим вкусом, редким в фантастическом кино, где обычно экзотические миры других планет строят "в лоб" - были б деньги. А отдельные сцены, вроде финальной, когда за усыпленным Руматой опускается корабль с орбиты, действительно берут за живое, подавляя всякое желание побрюзжать ("И это - Стругацкие?! Это - Румата, барон Пампа?!..").

Но, увы, понять из фильма, кто такие эти далеко ушедшие от варварства земляне, чем они живут и что побуждает их спасать мир, погрязший во тьме и невежестве, решительно невозможно. Пока снимался фильм, мир, в котором одном только и могла возникнуть подобная книга, канул в небытие. А как в обществе, ныне существующем, решается проблема "возвышения" недоразвитых аборигенов до вершин развитой потребительской цивилизации, всем хорошо известно. И куда уместнее, логичнее были бы не все эти хитроумные "легенды" и "прикрытия" эмиссаров с Земли, а просто дюжина космических канонерок, свергающих с трона местных "плохих парней", и образцовый оккупационный режим с повсеместным внедрением азов демократии и рынка...