Юрий Рытхеу - Под сенью волшебной горы(Путешествия и размышления)

Это был наш последний разговор.

Через несколько дней после этого я стоял на берегу бухты Лаврентия, где Тихон Семушкин начинал свою работу учителем Чукотской культбазы. Здесь библиотека его имени, и Тихон Захарович был почетным гражданином районного центра самого дальнего района нашей Родины.

Я бродил по оживленным улицам, застроенным благоустроенными домами, и вспоминал описание этого поселения в книге Тихона Семушкина "Чукотка": "Большой залив Лаврентия глубоко врезается в материк. На левом берегу, в десяти километрах от входа в бухту, возле склона горы, вытянулись, словно по линейке, одиннадцать домов европейского типа. Это и есть Чукотская культбаза".

С этого начиналась новая, современная Чукотка.

Люди познают себя не только с помощью размышлений, общаясь с другими людьми, но более всего – когда им приходится посмотреть на себя как бы со стороны. И более всего этому помогает хорошая книга, написанная умным, доброжелательным человеком.

Такими книгами были книги Тихона Семушкина – человека, который открыл человечеству внутренний мир чукотского народа и помог многим моим сородичам глубже заглянуть в себя, познать себя.

Тихо летними ночами в заливе Лаврентия. Задумчивые сопки, спокойные воды, сердца людей, их память хранят облик человека, который ходил здесь, улыбался, хмурился, говорил, молчал и… думал о книгах, о берегах познания людского братства.

Ни об одном народе Севера не написано столько, сколько об эскимосах, жителях кромки земли, обитателях границы, за которой человеческая жизнь уже считалась невозможной. Во всех книгах – будь это просто путевые заметки или строгие и солидные научные сочинения – авторы высказывают громкое восхищение подвигом этого народа, сумевшего не просто выжить в самых суровых условиях существования, но и создавшего удивительную материальную и духовную культуру. Все серьезные исследователи Севера, от дореволюционных до нынешних, в один голос заявляют: не будь опыта арктических эскимосов, многие экспедиции были бы обречены на провал.

Эскимосы расселены по арктическим островам – Гренландии, островам Канадского архипелага, Святого Лаврентия, живут они и на материках – в Азии и Америке.

Обстоятельства сложились так, что большая часть этого народа оказалась по ту сторону Берингова пролива, а в нашей стране проживает около полутора тысяч человек в селениях Нунямо, Ново-Чаплино, Сиреники. Эскимосы живут и в Уэлене, в Лорино, в бухте Провидения, а также в других селениях и поселках Чукотского национального округа.

Судьба эскимосов Советского Союза оказалась более счастливой, чем у их заокеанских сородичей. В этой книге я уже приводил множество тому примеров.

Свидетельства о бедственном положении эскимосов за рубежами нашей страны часто появляются в печати. Но ни один из ученых и писателей не написал об этом так ярко и гневно, как канадский писатель Фарли Моуэт.

Глубокой осенью 1966 года он впервые приехал в Советский Союз. Его путешествие по нашей стране началось с Ленинграда, куда он прибыл вместе с женой Клер Моуэт на комфортабельном советском теплоходе "Александр Пушкин".

Мы встретились с ним поздним вечером, когда с низкого пасмурного неба сыпал моросящий дождик, иногда переходящий в мокрый снег.

Моуэт показался на трапе. Из-под плаща виднелась клетчатая шотландская юбочка, которую он надевает в особо торжественных случаях. Это было для него осуществлением давней мечты – побывать в нашей стране. Поэтому его первые слова были:

– Неужели правда – я в Советском Союзе?

Мы побывали с Фарли Моуэтом в Институте этнографии, в гостях у ученого секретаря института, моего товарища по Ленинградскому университету, нивха по национальности, Чунера Таксами; встретились со студентами северного отделения Ленинградского педагогического института имени Герцена; посетили Институт Арктики и Антарктики.

Наше совместное путешествие по Советскому Союзу продолжалось полтора месяца – от Зеленого мыса в устье Колымы до Алазанской долины в Грузии.

У Фарли не хватало слов восхищения. Иногда он попросту молчал или бормотал про себя:

– Это невероятно!

На трескучем морозе он стоял на трибуне в Якутске и смотрел демонстрацию представителей трудящихся алмазной республики в честь сорок девятой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции.

Потом мы полетели в глубину тундры на вертолете. Низкое солнце стояло над горизонтом, и бесконечные розовые снега простирались под нами. Быстрая тень вертолета бежала по замерзшим руслам рек и моховищам, скрытым под белым покрывалом.

Мы провели почти целый день у гостеприимных оленеводов. Вместе с нами в тундру летал молодой юкагирский писатель Семен Курилов.

Глядя на просторы тундры, Фарли Моуэт задумчиво говорил:

– Как хорошо, когда даже такая суровая земля полна знаков человеческой деятельности, примет жизни…

Мы провели несколько дней в новом заполярном городе Черском, встречались с якутскими писателями и учеными. Зимний Байкал приветствовал далекого гостя тихой волной, а в далекой Грузии, где было непривычно тепло после сорокаградусных якутских морозов, Фарли Моуэт невольно воскликнул:

– Я уже почти полтора месяца в Советском Союзе, но ни разу не почувствовал себя здесь иностранцем!

Тогда-то Фарли Моуэт и пригласил меня приехать к нему в Канаду.

Сборы были долгими, и только через год представилась возможность осуществить этот визит.

Путешествие как путешествие. Мне приходилось летать и на большие расстояния, чем Москва – Монреаль. Необычным за весь путь был, пожалуй, лишь сказочно прекрасный вид ледяной Гренландии с высоты десяти тысяч метров.

Монреаль. Снабженные фотоэлементом, широко распахнулись стеклянные двери международного аэропорта, и я оказался на улице под легким, почти ленинградским моросящим дождиком.

– Здравствуй, Канада!

Совсем недавно Фарли Моуэт переехал с острова Ньюфаундленд в небольшой городок на берегу озера Онтарио – Порт-Хоуп.

Переезда потребовал возросший объем работы, участие в общественной жизни страны, необходимость быть ближе к своему издательству в Торонто.

Фарли Моуэт плыл к озеру Онтарио на своей яхте "Счастливое приключение" по реке Святого Лаврентия.

Я ехал в Порт-Хоуп из Монреаля на обычном рейсовом автобусе, который идет до Чикаго. Вероятно, из-за разницы во времени меня все время клонило ко сну.

За окном проносилась канадская земля, застроенная аккуратными домами с неизменными кусочками зеленых газонов под окнами, мелькали маленькие и большие городки – и все мимо, потому что шоссе проложено так, что нигде не пересекает городов и населенных пунктов, обходя их стороной. Когда из поля зрения надолго исчезали дома и рекламы станций обслуживания автомобилей, многочисленные плакаты, указывающие на то, что продается тот или иной совершенно голый участок земли, вспоминалась Южная Сибирь: тот же пейзаж, та же растительность…