Алексей Трехлебов - Клич Феникса

Последние шесть столетий послушным орудием Византии, которая не желала иметь на своей северной границе сильное и независимое государство, была РПЦ - Русская Православная Церковь. Она старательно проводила политику "непротивления злу", выгодную как самой Византии, так и всем остальным басурманам. Благодаря этому, иудохристианское иго продержалось так долго. Ни к чему была Византии могучая Россия и в 988 году. Поэтому-то Византия была заинтересована в том, чтобы христианство именно ЕЕ толка пошло на Русь. Она при этом преследовала свои меркантильные, а не гуманные просветительские интересы, так как ничего не могла поделать военной силой с Русью ведической.

Продолжая иудохристианскую ориентацию Византии, РПЦ внушала, что русский народ еще не оцерковилен, т.е. не признал над собой власть племенного божка иудеев - Саваофа-Иеговы-Яхве, плохо Ему молится и недостаточно дружно в этом кается. При этом РПЦ наших российских светых всячески старается отодвинуть на задний план и вместо них подставить мнимых светых. Академик В.Емельянов в своем капитальном исследовании "Десионизация" пишет: "92 дня из 365 в году церковь отмечает память евреев, большая часть которых не имеет никакого отношения к христианству. Самое большее, что мог русский, это приблизиться к "святости" еврея и только потому, что он в жизни подражал этому еврею. Любой еврей из Библии, кто бы он ни был, ставится в пример русскому святому во время службы. Подчеркивается, что вся жизнь русского прошла, оказывается, в подражании не только Иисусу и Деве Марии, но и какому-нибудь еще еврею. То и дело слышится: Александр Невский - ты российский Иосиф; Серафим Саровский - ты Илья Славный; Сергий Радонежский - ты как Моисей. Именно в этом отражается вся мораль иудаизма: любой иудей, даже преступник, даже предатель своих - выше самого благородного и чистого гоя в 10000 раз" ("Свободная Палестина", изд. 2, с. 30. Париж, 1979) . Протест славян против такого иудохристианского верования был очень резок. Славяне, побывавшие в христианских странах, по возвращении рассказывали о "бабах голых" в Риме, "о блудницах в образе Богородицы" в Византии, о нечестности и корыстолюбии иудохристианского духовенства. Вера, как формальный обряд, вера без Ведического знания, без духовного начала - это не истинная вера, - делали вывод русские люди. В Велесовой книге по этому поводу сказано: "В Греции ведь не богов почитают, а людей высеченных из камня, подобных мужам. А наши боги суть образы"; "Мы...имеем прекрасный венец нашей веры и не должны принимать чужую"; "А греки хотят нас окрестить, чтобы мы забыли богов наших и так обратились к ним, чтобы стричь с нас дань, подобно пастырям, стекающимся в Скифию. Не позволяйте волкам похищать агнцев, которые суть дети Солнца!" Все это позволяет сделать вывод, что добровольная иудохристианизация России была невозможна.

Асиаты, не преуспев в попытках уничтожить Россию силой, стали расчетливо и цинично толкать славян на путь духовного самоубийства - уводить их от Ведической шкалы ценностей, где духовно-нравственные понятия милосердия и мужества, веры и верности, а также любви, мудрости и благости безусловно довлеют над требованиями низшей природы человека.

Один из русских мыслителей XX века Иван Ильин, волею судьбы оказавшийся в эмиграции после революции 1917-го года, писал: "Наша беда и наша опасность: мы живем в эпоху воинствующего зла, а верного чутья для распознания и определения его не имеем. Отсюда бесчисленные ошибки и блуждания. Мы как будто смотрим - и не видим; видим - и не верим глазам; боимся поверить, а поверив, все еще стараемся уговорить себя, что "может быть, все это не так..."

Да, действительно: люди боятся поверить, что все, происшедшее с Россией в последнюю тысячу лет - не случайность или прихоть капризной истории, а целенаправленная попытка разрушить Россию любой ценой. Люди плохо знают наследие своих предков, они боятся знать правду. Летописец Нестор в "Повести временных лет" сообщает о том, что по приезде княгини Ольги в Константинополь в 955г. греческий цесарь Константин Багрянородный, дабы прельстить русскую княгиню на принятие новой веры и в расчете через иудохристианство политически обуздать могущественную Русь, обещает взять ее в жены: "Хощю тя пояти собе жене" /ПВЛ, с.44/. И хотя Ольге в ту пору шел седьмой десяток, она в конце концов прельстилась и по возвращении в Россию допустила в Киев в 960-961 годах епископа Адальберта для организации епископства. Он рьяно взялся за организацию в Киеве церковного дела, навязывая славянам иудохристианство, но вызвал своей деятельностью только недовольство населения, и возмущенные киевляне во главе с волхвами выгнали епископа Адальберта вон из России. Нестор утверждает, что введению христианства противились не только волхвы, но и дружина. Княгиня Ольга, став иудохристианкой, не смогла даже сына своего Светослава склонить на свою сторону. "Како аз хочю ин закон прияти един? А дружина моя семи смеятися начнуть", - отвечал Светослав матери ("Чтения в историческом обществе Нестора-летописца". Кн.2, с. 24. Киев, 1888) .

Отношение славянского народа к нашествию иудохристиан на Россию очень наглядно показано в поэме Славомысла "Песнь о побиении иудейской Хазарии Светославом Хоробре", /Варшава, 1847/. Она была литографически воспроизведена в книге польского ученого Фаддея Воланского "Памятники славянской письменности до Рождества Христова", за что Воланский был приговорен к сожжению на костре, сложенном из этой его книги, ибо она не только выступала против иудохристианства, но также убедительно свидетельствовала, что письменность у славян существовала задолго до Рождества Христова.

В "Песне" великий князь Руси Светослав говорит своей матери Ольге, принявшей иудохристианство:

И все же гой для иудея - скот

и я великий русов князь,

во мненьи иудея

к скотам принадлежу.

Зачем же ты заветы иудеев,

Ветхий и Новый, старый продолжающий,

мне вкупе подала?

Чтоб я пучину зла,

Неизреченным богом иудеев

сотворенную, изведал,

иль чтобы я, добро свое оставив,

их зло, мне чуждое, принял,

Как римляне безумные,

погибели империи своей искавшие,

да легковерные хазары,

в пучине той сконавшие?

Иль в Цареграде ты народ наш и меня

рабами грекам с иудеями

уже продала?

Скажи, открой мне правду,

ты на реке перевозчицей была,

тебя я не казню.

Помню я и то, что матерью

приходишься ты мне,

на мать руки не наложу.

Трепет неуместен твой,

в жизни и ее кончине,

тебе назначенных, ты вольна.

Отцу и матери своей,

неверным иль продажным,

ты ведаешь, русич - не судья...

Прости, но повторяю твое же (См.Матф.15.22-26) :