Исса Костоев - Россия - преступный мир

Это было в начале восьмидесятых.

Все началось с того, что старший следователь Ростовской прокуратуры Н. Е. Кузьмина разбирала в следственной тюрьме вещи заключенного, покончившего с собой. То, что она нашла, могло пролить хоть какой-то свет на случившуюся трагедию. Это была записка: «Вася, где твои 200 %? Я сижу, делай все, что обещал. Ты обставлен деньгами. Жду семь дней». Сокамерники самоубийцы в ответ на расспросы Нюрисы Ефимовны рассказали, что он ждал помощи от некоего Васи и собирался, если помощи не будет, сделать важные разоблачения. Может быть, «семь дней» были угрозой? И не самоубийство тут вовсе, а человека убрали в ответ на угрозу. От тех же сокамерников Кузьмина узнала, что записки Васе погибший вкладывал в письма к жене, а поскольку Васиного адреса не знал, то просил жену опускать их в почтовый ящик такой-то квартиры семиэтажного белокирпичного дома возле магазина «Весна». Проверить все это было нетрудно: в городе один магазин «Весна», а возле него — единственный семиэтажный белокирпичный дом, а в названной квартире проживает работник облпрокуратуры по имени Василий. Обо всем этом Кузьмина сообщила своему непосредственному начальнику зампрокурора ростовской прокуратуры А. Н. Камскому. Тот обещал доложить выше. Но не доложил, а наоборот, и записку погибшего, и протоколы допросов его сокамерников почему-то держал у себя. Нюриса Ефимовна не смолчала и доложила о случившемся уже прокурору города. Не побоялась, хотя молва утверждала, что Камский — страшный человек, все его боятся, и, что бы он ни вытворял, все почему-то сходит ему с рук. Видимо, и сейчас он каким-то образом оказался замешан в дело о самоубийстве (или убийстве) заключенного и о взятке, полученной «Васей». Замешан? В Ростове были убеждены, что не просто замешан, а является главной пружиной. Более наглого взяточника на свете нет. Но этот матерый волк все равно из любой ловушки вывернется. Было уже однажды: возбудили против Камского сразу два уголовных дела, а кончилось все тем, что из старших следователей прокуратуры он стал заместителем прокурора города, а это пост немалый.

Вот каким делом мне предстояло заниматься. И начал я с изучения биографии своего «героя». Личное дело впору было примерять на ангела: кончил юридический институт, работал следователем в сельском районе, потом перешел в райпрокуратуру Ростова. Но я запросил архив. И выяснилось вот что. Еще в прокуратуре Полтавского района Камский запугивал свидетелей и подозреваемых, за что и был уволен. А почему ушел в адвокатуру из районной прокуратуры Ростова? Неизвестно. И вдруг новоявленный адвокат всплывает в Сухуми, снова в роли следователя. В Прокуратуру Грузии приходит частное определение, вынесенное Президиумом Верховного Совета РСФСР, где говорилось о беззакониях Камского в Ростове. Так вот почему эти перемены места! Попытки спрятаться от ответственности. Или, может быть, Камского прятали? Не случайно же, когда прокурор Грузии сообщил ему, что увольняет, он дерзко ответил: «Как уволите, так и восстановите».

И действительно, из Прокуратуры СССР пришла рекомендация оставить Камского на работе. Стало ясно, что у него крепкая рука в высоких кругах.

Через два года Камский на своей машине сбил маленького мальчика и скрылся с места происшествия, но дело на него прекратили. Правда, он был вынужден уехать из Сухуми — но куда? Обратно, в Ростов, на этот раз прямо в городскую прокуратуру. На все протесты ответственных работников этого органа им возражали: Камский сильный, опытный юрист, раскрывал большие, сложные дела.

Можно было бы добавить: упорен, педантичен, никогда не отступает от цели. Идеал! Но почему-то иные дела, попав в руки Камского, вдруг чудесным образом видоизменялись. К примеру, работникам мебельно-хозяйственного магазина сбывала краденые товары некая кладовщица. Все сознались: и она сама, и работники магазина, и документы все подтверждают… Но у Камского они вдруг стали все отрицать. Под видом очной ставки Камский собрал у себя в кабинете всех участников аферы, чтобы уговорили кладовщицу всю вину взять на себя — за соответствующую мзду. Она попробовала протестовать, но таких показаний требовал от нее сам Камский. И стоило это преступникам 5000 рублей, сумма по тем временам большая.

Изучая дела, которые вел Камский, я все больше убеждался, с каким высоким профессионализмом и опытом тот сколачивал заведомую липу. И какой ценой добивался желаемого!

Однажды ему нужно было получить показания от женщины, которая ждала ребенка. Камский пришел за ней, когда она только что родила. Сказал, указывая на месячного крошку: «Посмотри на него в последний раз», арестовал беднягу и поместил в камеру. Было лето, жарко, душно, тесно, молоко из груди льется, вдобавок женщина сходила с ума при мысли о том, что там с ребенком… И следователь получил все показания, которые ему требовались.

Многое теперь стало мне известно о Камском, видел я не раз и его самого — высокого, лысого, с холодными светлыми глазами на узком длинном лице.

В своем кабинете в здании местного КГБ, который мне предоставили как «важняку» из Прокуратуры РСФСР, я корпел над документами. А в другом кабинете, в здании ростовской прокуратуры, принимал контрмеры зампрокурора города.

Моя бригада не могла надивиться: Камский обладал патологической алчностью — скупал ковры, хрусталь, драгоценности, колесил по городам и весям в поисках антиквариата… Значит, у него гдето есть тайник, не может не быть!

Купил «Жигули» — на чужое имя. Прикупил к машине гараж, но недооформил сделку, так что гараж все еще числился за прежним владельцем. Ловко! Организовал самую настоящую слежку за сослуживцами, записывал на портативный японский магнитофон их разговоры, собирался даже подкладывать передатчик в кабинет собственного шефа… Нет, не ради интриг, а для сбора компромата и для последующего шантажа.

А по части вымогательства Камский не имел себе равных.

В прокуратуру поступило заявление, в котором некая женщина рассказывала, будто сотрудник Ростовского мединститута доцент Кононов получил от нее взятку, посулив, что дочь станет студенткой. Когда стали разбираться, где, когда, при каких обстоятельствах была дана взятка — женщина запуталась, возникло даже подозрение, будто все подстроено. Но когда дело попало к Камскому, тот намекнул доценту, что в его силах дело прекратить, разумеется, за вознаграждение. Не раз и не два намекал, пока не передал через своего подчиненного размер «гонорара» — 5 тысяч.

Кононов денег не дал и был арестован. Но и после этого не хотел платить. Тогда к нему в камеру подсадили некоего Григорьева, уже осужденного, который советовал дать Камскому требуемую сумму, поскольку это единственный способ спастись. Потом тот же Григорьев с теми же уговорами пришел к жене Кононова и его матери. Как это — пришел? Он же сидит! А вот как: из тюрьмы его выпустили, правда, ненадолго, чтоб уболтал женщин, и он выполнил это, взял у них 300 рублей и вернулся в тюрьму. Несчастные женщины были готовы на все, но Кононов решил не сдаваться. И продолжал борьбу — и на суде, который дал ему срок, и после суда, и в колонии. Но его жалобы… никто не читал. Я их прочитал, только позже. Когда же Кононов написал в прокуратуру о других жертвах Камского, встреченных им в зоне, по рапорту зампрокурора против него было возбуждено уголовное дело: обвинение в клевете на следователя. И доценту добавили еще три года.