Павел Мельников-Печерский - Тайные секты

В первые годы XVIII столетия в Нижнем строилась Рождественская церковь, составляющая теперь одно из лучших украшений этого города. Строил ее знаменитый богач своего времени Гурьев, тот самый, что строил в Москве церковь Успения на Покровке, имеющую много сходства с нижегородской. Гурьев не успел кончить строения; Рождественскую церковь достроили именитые люди Строгановы, отчего она и называется «строгановскою». Она находится на скате горы и поддерживается огромным контрфорсом, на котором перед церковью устроена обширная терраса. Церковь в два яруса, нижний никогда не был освящен, а освящение верхнего замедлилось по следующей причине. Весной 1722 года она была совершенно готова к освящению. В это время приехал в Нижний Петр I и остановился в доме Строгановых, стоявшем рядом с Рождественскою церковью. Осмотрев церковь, Петр велел ее запечатать впредь до особого его повеления. Это объясняли тем, будто Строгановы за большие деньги купили иконы Спасителя и Богородицы, что подле царских дверей, у итальянского живописца Каравака, которому Петр заказал эти иконы для Петропавловского собора в Петербурге. Но причина внезапного запечатания церкви оказалась другая. До сведения Петра дошло о радениях хлыстов в нижнем ярусе долго строившейся церкви. Он не узнал, конечно, что среди них находился сам христос людей божьих, Прокопий Данилович Лупкин. Ему сказали, что тут собирались разного звания люди, особенно так называемые кликуши, что на этих собраниях пророчат, видят видения. А известно, как строго преследовал Петр и кликуш, и пророков, и разглашающих видения, после суздальского розыска над первою женою своею Авдотьею Федоровной. Церковь была распечатана и освящена уже при Екатерине I.

Из дела о хлыстовской секте, открытой в Москве в 1733 году, видно, что до 1714 года, когда Лупкин еще жил в Нижнем, она была распространена там между дворовыми людьми Строгановых. В корабле Лупкина между прочим находились: дворник [52] Слово дворник следует здесь принимать не в нынешнем его смысле (содержатель постоялого двора или сторож при городском доме), но в старинном: смотритель над торговым двором (см. В. И. Даля «Толковый словарь живого великорусскаго языка», 1, 376). Торговый дом Строгановых на Нижнем Базаре в Нижнем Новгороде, близ Рождественской церкви, был складочным местом огромного количества соли, которую Строгановы вываривали в Камском Усолье и в Ленве (ныне Соликамского уезда, Пермской губернии) и привозили на ладьях водою в Нижний для развоза отсюда по разным городам. Этот двор существовал с XVI столетия и доныне существует в виде конторы и соляных амбаров. Дворник Платонов в начале XVIII столетия был, говоря по-нынешнему, «управляющий нижегородскою конторой графов Строгановых». дома Строгановых Иван Евдокимов Платонов и жена его Прасковья Иванова, по-видимому, пророчествовавшие, служитель Семен Дмитриев Солнцев и другие.

Жена Прокопия Лупкина, Акулина Ивановна, стрелецкая дочь, нижегородская уроженка, была богородицей еще в Нижнем, а потом и в Москве. Все семейство ее принадлежало к секте хлыстов: сестра ее, тоже Акулина, и братья: отставной стрелец Василий Иванов и Федосей Иванов — люди самые приближенные к Прокопию Лупкину и проживавшие вместе с ним в Москве с 1717 года. Оба они умерли до открытия хлыстовщины в Москве, сделанного в 1733 году. У Прокопия Даниловича и Акулины Ивановны был сын Спиридон Прокофьич, также весьма известный в хлыстовщине человек. В 1713 году он постригся в московском Симонове монастыре и принял имя Серафима. В Симонове стал он распространять учение людей божьих между тамошними монахами и вел себя так ловко, что, несмотря на сектаторство, пользовался особым расположением тогдашнего симоновского архимандрита Петра Смилянича, родом серба, который удостоил Серафима полной доверенности, не подозревая, конечно, что любимец его принадлежит к тайной секте и распространяет ее в обители. В 1721 году архимандрит сделал Серафима Лупкина экономом, что доставляло ему значительное влияние на братию, а еще более на крестьян монастырских вотчин. Вскоре после назначения Серафима в экономы, архимандрит Петр был определен советником в новоучрежденный святейший синод и потому должен был отправиться в Петербург. [53] Впоследствии он был архимандритом Александро-Невской лавры, а в 1736 году посвящен в епископы курские.

Во время его отсутствия Серафим Лупкин (остававшийся экономом до 1731 года) успел сильно распространить хлыстовщину между симоновскими монахами. Из них двое: иеромонахи Филарет (в мире Федор Муратин) и Тихон (в мире Тимофей Струков), оба дворяне, перейдя в монастырь Высокопетровский, распространили и там свою секту. О других московских мужских монастырях, была ли там хлыстовщина, не знаем, но о женских положительно известно, что она была распространена во многих, почти во всех. Вообще женщины гораздо восприимчивее мужчин к принятию этого исступленного учения. Это видно из многочисленных дел, производившихся в последние полтора столетия о тайных сектах.

С 1714 и 1715 года замечается в Москве умножение так называемых христа-ради-юродивых и блаженных, а с ними вместе кликуш бесноватых. Эти люди, в раздранных рубищах, босые, со всклокоченными волосами, ходили по Гостиному двору, по домам, являлись в церквах и при духовных процессиях и были чтимы невежественными москвичами, видевшими в этих шатунах людей, будто бы одаренных особенною небесною благодатью и даром пророчества. Каждый хозяин лавки или дома, куда забредал кто-либо из этих людей, считал такое посещение за знак благословения божия на его дом, семейство, дела. Остатки этого суеверного почитания юродивых и подобных им побродяг остались и в Москве и в других местах Великой России до сих пор. Юродивые бывали и в архиерейских палатах, они жили даже во дворцах не самого, конечно, Петра, не терпевшего этих тунеядцев, а, например, у царицы Прасковьи Федоровны. Живший у нее Тимоша блаженный был с особенными почестями погребен в Чудове монастыре. Умножение этих людей обратило на себя внимание петрова правительства, за ними велено было смотреть строже. Тогда они немного притаились, скрывшись большею частью в монастырях и в домах знатных людей.

Не утверждаем, чтобы все эти юродивые, блаженные, кликуши и бесноватые, рассыпавшиеся по Москве и по ее монастырям, исключительно принадлежали к хлыстовской секте, но что многие из них к ней принадлежали и что некоторые христы, богородицы и пророки людей божьих считались юродивыми и кликушами, — это несомненно. В самом кликушестве, составляющем особого рода нервную болезнь, вроде падучей, есть много черт, сходных с исступлением последователей тайных сект, — исступлением, которое, в свою очередь, происходит также от раздражения нервной системы, возбужденной плясками, скачками, верчением, песнями и т. п. Хлыстовки, которых считали то кликушами, то обыкновенными раскольницами, распространили свою секту по московским женским монастырям.