Василий Кокорев - Экономические провалы

Компания должна иметь склады хлебов и всех сырых произведений земли в русских портовых городах и на всех европейских биржах выставлять каждонедельно ведомость о том, что хранится в ее складах, и что и когда ожидается к поступлению, и по каким ценам продается, дабы каждый иностранный корабль мог отправиться в Россию с полною уверенностью в том, что найдет нужный ему груз по цене, уже известной заранее.

Компания должна иметь свои собственные перевозочные средства, то есть буксирные пароходы и баржи по всем нужным ей внутренним водяным сообщениям в России. Для этой цели необходимо устроить в удобной местности собственный механический завод, который бы производил постройку новых и починку старых пароходов.

Вот и все, что указывает нам в общих чертах путь, проложенный уже существующею торговою деятельностью, но сколько и в этом пути приманчивого для ума пытливого и наблюдательного!

Один молодой человек, член компании положим, поместился в Самаре, стоит лицом к лицу с почтенным земледельцем, покупает его труд, дары природы, без обвеса и без обмера, говорит с ним приветливо, освежается и пополняется его простою и ясною речью, в случае нужды служит ему, разменивая, например, бумажку не на истертую мелочь, похожую на пуговицы, а идет за серебром ясного чекана в казначейство и добывает его там своею настойчивостью, не допуская, чтобы крестьянин был не удовлетворен. В два, три года этот молодой человек снискивает народное доверие; в той местности, где действует, он достигает высокого значения: ему поверяют и горе, и радость.

Другой молодой член компании поместился в механическом заводе и наблюдает за сборкою пароходов; в глазах его смышленый труд русского белолицего, кудреватого молодца вытачивает винт для движения речного парохода, кует, сверлит, плющит металл, как воск. Вот наступает и день спуска поспевшего парохода, и вот он плавает уже от одной пристани к другой при звуках русской песни: "Вниз по матушке по Волге". А песня эта поется уже не с лямкой на груди, не по колено в воде, не от горькой надсады на бесчеловечной работе, при тяге простых барок, а на сухой палубе парохода, в тепле и добре, после сытного обеда и после дешевой и не водянистой чарки хлебной водки, выпитой за здравие Александра II.

Третий член компании действует при складах в портовом городе, продает русское добро без излишнего возвышения цены, но с оглядкою назад, чтобы не продать того, что нужно дома, чтобы не случилось того, что вышло теперь в Архангельске. Там почти весь привезенный из Вологды и Вятки хлеб продали за границу: остаток так мал, что цена в Архангельске более рубля сер. за пуд ржаной муки, а в Пинеге и Мезени и по 2 руб. за пуд нет. Вот отчего и нашли в Архангельске тысячи людей, обратившихся в нищих и не знающих, чем им прокормиться. Нет, третий член не так будет поступать: он знает, что за выпуск хлеба без соображения со внутреннею потребностью все прочие члены стогласнои компании предадут его, как истинного виновного, на общее презрение и скажут громко, всенародно указывая на него пальцем: вот кто причина того, что ваши внутренности жжет голод.

Зато третий член, и в случае голода за границей, будет также рассуждать по-человечески и не захочет брать угнетательную цену, храня русскую честь и зная, что всякий человек, где бы он ни жил, все равно создание Божие, требующее любви и участия.

Четвертый член сидит в конторе, сводит всему счет, хранит сумму и сообщает все сведения о ходе дел, объявляя всем своим товарищам, кто из них на сколько потрудился и чья деятельность что принесла в общую кассу. Затем члены пятой, шестой, седьмой... да что много толковать? - член сороковой, семидесятый и сотый, все спаяны одною мыслью и одним стремлением - быть добросовестными исполнителями принятых ими на себя поручений народного посредничества между производителями и потребителями.

Вступаем в описание действий на втором пути компании, то есть на пути, не пробитом еще практическою деятельностью, а уясняемом только обстоятельствами и мысленным воззрением вдаль.

Здесь мы будем говорить отрывисто. Тому, кто сочувствует основаниям компании, понятна будет вся ее перспектива из одних заглавий предметов второго пути, а кто принадлежит к партии людей отсталых и рутинных, тому сколько ни говори, все будет, по русской пословице: об стену горох.

Почему от пароходов речных не перейти к устройству кораблей для вывоза на них русских произведений?

Почему вместо пшеницы не вводить в обыкновение отправку ее за границу крупитчатою мукой, заведя мельницы в удобных местностях?

Почему не устроить на Волге и Днепре плавучие мельницы для размола пшеницы, по примеру существующих в Майнце на Рейне?

Почему не обратить внимания на упадок пивной торговли, которая составляет теперь 1/8 часть против бывшей 25 лет тому назад? От этого земледелие теряет в сбыте ячменя многие миллионы рублей в год.

Почему не обратить внимания на хмель? Цена русского хмеля от 3 до 6 руб. за пуд, а привозимого из Англии - от 25 до 60 руб. Все дело в том, что у нас не умеют собирать, сушить и прессовать, и оттого русский хмель утрачивает свою силу.

Почему не арендовать степи, втуне пропадающие у казны или у частных лиц, для разведения скотоводства, с употреблением в дело той травы, которую теперь иссушает даром солнечный жар?

Почему семя конопляное и льняное не отпускать за границу обращенным в масло, а выжимками не откармливать свиней и не продавать их в виде ветчины, хотя по половинной цене противу иностранных окороков?

Почему не кормить русских свежим постным маслом и негорьким пшеном, то есть почему не завести маслобойни и круподерки на севере, хотя бы, например, в Москве, Рыбинске, Архангельске, дабы масло и пшено были сейчас сделанные, свежие, а остатки от этих фабрикации употреблялись на корм скоту, разведение коего в северной России необходимо для удобрения почвы?

Почему не обратить внимания на несоразмерно-дорогую цену кирпича в столицах (до 16 руб. сер. за тысячу), которая вдвое выше лондонской цены? Введение кирпичеделательных машин и право занимать казенные глинистые земли значительно бы удешевило и улучшило кирпич.

Почему малороссийское сало, стоящее на месте рубль за пуд, не отправлять в Англию, где оно в десять раз дороже?

Почему к этому салу не присоединить полбенную и гречневую крупу также для употребления в Англии на кашу? Теперь полба продается в Оренбургской губернии вполовину дешевле сена под С.-Петербургом.

Почему все кожи не обделывать дома? В России корье и руки дешевле. И почему из обрезков от них не вырабатывать клей при самых кожевенных заводах?

Почему бы не отправлять за границу хотя половину сала в стеарине и свечах?