Нина Молева - История новой Москвы, или Кому ставим памятник

Не получалась пушкинская среда, но ведь как-никак именно здесь находится единственная сохранившаяся московская квартира Пушкина, привлекающая к себе массу посетителей. Яростно и с полным сознанием собственной правоты протестуют местные жители, лишающиеся последней возможности хотя бы ночного отдыха – для фанатов не существует временных ограничений. Но просто отмахнуться от Виктора Цоя нельзя. Это знамение своего времени, в наших условиях не сопоставимое даже с Леноном. В отношении Ленона речь идет о музыкальной, точнее – звуковой среде. И прав Тимур Тепленин, автор статьи в «Утро. ру» – «Последнему герою» не место на буржуйском Арбате". «Перемен труб требуют наши сердца»… Вот уж попал так попал – на века. В общем-то, слова не бог весть какие пророческие: когда на Руси не ждали перемен к лучшему, туже затягивая пояса и вбирая головы в плечи? Мы все время что-нибудь требуем, но про себя и с фигой в правом кармане. А у кого фига в левом, тот вообще предатель и скоро, значит, покинет родину… Пожалуй, права Комиссия. Не подходят они друг к другу – нынешний Арбат и тот Виктор Цой. А памятник ему уже есть на Арбате – та же снесенная городскими властями стена в Кривоарбатском переулке… «Оставьте Арбат Пушкину» – так сказала член Комиссии писатель Нина Молева. Сусально-кабацкому Пушкину – самое место на золотисто-бриллиантовом Арбате, пропахшем кулинарными излишествами. Пушкин – он везде «наше все», даже на Арбате".

«Сусально-кабацкий Пушкин»… Куда хуже, если такое впечатление рождается у молодого поколения, не знающего по-настоящему великого поэта. В 1988 году на бурном обсуждении перспективного проекта превращения Старого Арбата в пешеходную зону и одновременно торгово-развлекательную артерию доказать нелепость и обреченность подобной затеи не представлялось возможным. Архитектурные мастерские уже приступили к проектированию, финансирование уже было открыто, а будущее рисовалось эдаким раем на земле в отмывках профессионально выполненных планшетов. Одним из моих доводов была полная историческая неразработанность улицы. Никто из проектировщиков ничего толком о ней не знал и главное – не собирался знать. Предлагая мне вместо критики «активно включиться в работу по проектированию» (с соответствующим материальным вознаграждением), одна из ведущих проектировщиц, пришедшая с предложением ко мне домой, не скрываясь, сказала, что изучением можно заниматься походя, но главное – не задерживая общего процесса. Только ведь речь шла не об отдельных зданиях (их число и так должно было существенно сократиться – чтобы обеспечить снабжение пешеходной зоны, архитекторы настаивали на том, чтобы по живой исторической застройке между Старым и Новым Арбатом прорубить новую магистраль), а об исторической концепции магистрали.

Дорога с юга и на юг, которой пользовались наступавшие на Москву войска кочевников. До Дмитрия Донского их путь от Крымского брода пролегал по Пречистенке-Остоженке. При Дмитрии Донском, по совету московского святителя – митрополита Петра городские посады были обнесены дополнительным укреплением – земляным валом от Москвы-реки у нынешнего Соймоновского проезда, по окружности, до Сретенских ворот. Его последние следы были в этом году изуродованы установленным на Гоголевском бульваре вторым по счету в городе памятным знаком Михаилу Шолохову.

Вместе с заболоченным устьем ручья Чарторыя новое ограждение, усиленное знаменитой Семиверхой башней, прочно перекрыло пути кочевникам. С тех пор их путь лежал через Арбат. Отсюда ждали нашествия, по этой дороге их обращали в бегство, отнимая по пути награбленное добро и пленных. «Страдный путь», как говорили во времена Василия III, отца Ивана Грозного. В церкви Бориса и Глеба, у Арбатских ворот служили напутственные молебны, здесь же благовест сообщал о благодарственном молебне по случаю возвращения войска.

Когда Суворов говорил, что родился «на ратном пути», генералиссимус не преувеличивал: место его рождения – участок домовладения № 12, прикрытый очередным разухабистым кабаком-рестораном и… покрытой расписанными плитками стеной в стиле «Стены Цоя». В левой ее части появилась памятная доска, освященная патриархом в присутствии мэра, о том, что некогда на этом месте стоял знаменитый арбатский храм Николы Явленного. Никакие попытки установить памятный знак о рождении Александра Васильевича Суворова результатов не дали. По-видимому, это могло отрицательно сказаться на идее торгово-развлекательного и «кушательного» центра.

Между тем земля эта была дана в приданое матери Суворова его дедом, дьяком в кремлевских приказах. У нас нет прямых свидетельств о связи семьи Суворовых с Николой Явленным, зато есть достаточно убедительные факты, что крестился Александр Васильевич в соборной церкви Федоровского монастыря у Никитских ворот, там же схоронил свою мать, на могиле которой отстаивал литии в каждый свой московский приезд, там же венчался с княжной Варварой Прозоровской, племянницей фельдмаршала Румянцева-Задунайского.

После Бородинского сражения армия привозит на Арбат своих раненых и в полном смысле слова сдает с руки на руки готовившимся оставить город москвичам. Современники вспоминают, как поднимали раненых с разложенной по сторонам улицы соломы и клали в свои возки и телеги, тут же выбрасывая непомещавшиеся больше вещи.

Бородинский мост.

Трудно понять, как могло забыться, что Бородинский мост, куда выводил Арбат, – единственный в своем роде мост-памятник, как бы мы ни искажали великолепный первоначальный замысел его строителя Р.И. Клейна. И невольный вопрос: чему служит подобное переиначивание истории, отказ от военной памяти ради сегодняшних развлечений и дешевых фастфудов, действительно провонявших всю округу? Чему, если не попытке стереть в памяти новых поколений значительность их прошлого. Человек без исторической памяти так легко служит всем богам и уносится на волнах всех ветров, как и показали наши последние четверть века.

Имена «арбатцев» просто трудно перечислить. Здесь одно время будет жить Денис Давыдов и бывать у родных – кузенов по матери А.С. Грибоедов. Усадьба Акинфовых, среди которых был и один из первых кавалеров Святого Георгия, чье имя высечено на мраморных скрижалях Георгиевского зала Кремлевского Большого дворца. И, наверно, все-таки достаточно важно, что за «Стеной Цоя» находилось владение и поныне сохранившийся дом великой русской актрисы Екатерины Семеновой, ставшей княгиней Гагариной.

Арбат станет известен в дальнейшем многочисленными pacполагавшимися на нем издательствами, куда станут приходить многие русские писатели, начиная с Льва Толстого. Наши сегодняшние специалисты по Арбату по-прежнему не замечают имени «русского Кафки» – С.Д. Кржижановского, проведшего всю творческую жизнь в четырехметровой каморке в конце коридора большой арбатской коммуналки. Между тем клубы его фанов есть во многих странах и городах, начиная с Парижа, Марселя, Варшавы. Когда на знаменитом Бульмише – парижском бульваре Сан Мишель окажется перед угрозой закрытия старинный студенческий книжный магазин, питомцы Сорбонны выйдут на улицы с демонстрацией протеста, неся транспаранты со словами, заимствованными из рассказа С.Д. Кржижановского «Убийцы букв».