Нина Молева - История новой Москвы, или Кому ставим памятник

Планировка Братского кладбища была поручена инженеру С.С. Шестакову, попечителем стал многолетний гласный Городской думы доктор С.В. Пучков. Кладбищу предстояло стать всероссийским памятником Первой мировой войны, и это было точно сформулировано архитектором Р.И. Клейном: «На Московском Городском управлении, принявшим на себя почин в устройстве Братского кладабища, лежит высокая нравственная обязанность приложить все заботы к тому, чтобы этот отныне священный для каждого русского уголок на вечные времена привлекал к себе народные массы со всех концов русской земли».

Открытие кладбища состоялось 15 февраля 1915 года, в августе закладка главного – Преображенского храма по проекту А.В. Щусева. Деньги на храм пожертвовали A.M. и М.В. Катковы в память двух своих погибших сыновей. В дальнейшем предполагалось открыть на кладбище музей войны, а само кладбище обнести фортами, на которых должны были стоять захваченные у неприятеля орудия. Со своей стороны Дума начала строительство к кладбищу трамвайной ветки, посколько пополнялось оно очень быстро, и на празднование Пасхи 1916 года здесь уже были зажжены поминальные свечи на 6000 могилах.

Всего с момента открытия до 1919 года на Братском кладбище были погребены 17,5 тысяч рядовых, 581 офицер, 51 сестра милосердия, 14 врачей и 20 общественных деятелей.

Новую трагическую страницу в историю Братского кладбиша вписали события обороны и штурма Кремля в 1917 году. По словам современника, 13 ноября 1917 года в начале Тверского бульвара «стояла большая толпа, ожидавшая конца отпевания жертв, павших в защиту Кремля и против насильников, т. е. юнкеров, студентов и других представителей нашей благородной молодежи и офицерства. Отпевание происходило в церкви Большого Вознесения и оттуда похоронное шествие должно было следовать на Братское кладбище. Как слышно, отпевание сегодня совершали епископы с патриархом Тихоном во главе». В общую могилу на Братском кладбище опустили 37 юнкеров, прапорщиков и студентов.

Тремя днями раньше состоялись общегородские торжественно обставленные похороны «жертв революции», штурмовавших Кремль. Их братское захоронение стало началом некрополя на Красной площади, у кремлевской стены. Всего там было похоронено 238 человек.

Связь с кремлевскими событиями явилась еще одной побудительной причиной для ликвидации Братского кладбища. С начала 1930-х годов площадь Братского кладбища стала сокращаться, последовал приказ о его закрытии. После Великой Отечественной войны на его территории развернулось строительство комплекса на Песчаных улицах. От всех захоронений среди бурелома и неухоженной земли, у трамвайных линий сохранялся единственный скромный памятник – студента Московского университета Шлихтера. И здесь невольно возникает тема «Москва и чужеземцы», которых город испокон веков умел привечать.

Так сложилось, что сегодняшние историки обходят вниманием примечательную особенность дооктябрьской литературы о Москве: отсутствие в самых серьезных энциклопедических изданиях, вроде Брокгауза и Евфрона, данных о национальном составе населения. Впрочем, это право распространялось на все населенные места России, как и в государственных паспортах вместо национальности стояло указание – «подданный Российской империи». Зато каждый справочник указывал, какое число горожан к какой конфессии принадлежало.

Это не значило, что административные органы не имели представления о национальном составе своих жителей, который учитывался общими и локальными переписями. Так в первые годы XX столетия население Москвы приближается к 1 млн. 200 тысячам человек. 95,5 процента составляют русские, украинцы и белорусы, которые всегда трактовались как единая этническая группа. Оставшиеся 4,5 процента – это 120 национальностей. Монголов, например, было 8, китайцев и японцев вместе 20, черкесов и чеченцев 29, осетин 40, арабов и сирийцев 53, персов 122, греков 193. Но уже 223 живущих в Москве грузина образуют свой культурный центр, имевший целью «заботиться о духовном развитии и материальном благосостоянии Московской грузинской колонии».

Колония скандинавов насчитывала 267 человек. Все они принадлежали к наиболее состоятельным кругам общества и потому вместо собственного центра ограничились созданием Общества любителей скандинавской литературы имени Г. Ибсена, которое финансировало школы и курсы шведского, норвежского, финского, датского и древнескандинавского языков.

148 москвичей-сербов имеют общество «Несвинье». Их, как и всех западных славян, деятелыо поддерживают московские общества – Славянское вспомогательное и Славянской культуры.

Впрочем, чехи вели самостоятельную работу. В Москве их было свыше 600 человек, образовавших Чешский комитет и Русско-чешское общество имени Яна Гуса. Последнее начинает заниматься «просвещенной туристикой». Оно оказывает всяческую помощь русским, путешествующим по их земле, и чехам, приезжающим жить в Россию.

Одна из самых многочисленных – французская колония (около 3 тысяч) опиралась на мощную поддержку из поколения в поколение работавших в России французских фабрикантов.

Едва ли не самой деятельной была группа живших в Москве литовцев и латышей, включавшая около 1600 человек. Члены Московского Латышского общества могли рассчитывать на низкопроцентные или вообще беспроцентные ссуды, единовременные, периодические или пожизненные пособия в связи с семейными обстоятельствами, на удешевленные, или бесплатные, юридические и медицинские советы. По сниженным ценам они получали в своих аптеках лекарства и продукты в специальных магазинах.

Латышское общество славилось в городе хорошими концертами, акциями, отличной бильярдной и единственным в Москве кегельбаном.

Литовское общество имело аналогичную систему ссуд, но и особую систему призрения родственников, умерших соотечественников – детей, иждивенцев и престарелых родителей. Одним из его руководителей долгие годы оставался замечательный русский и литовский поэт Серебряного века Юргис Балтрушайтис.

Самой большой в Москве была немецкая колония – свыше 20 тысяч человек. Ее связь с культурной и экономической жизнью старой столицы была настолько тесной, что никакого отдельного центра немцы не создавали. Немецкий язык преподавался в каждом учебном заведении. Немецкие книги были представлены во всех, в том числе в школьных, библиотеках. В Москве действовали лютеранские кирхи с общеобразовательными школами при них, куда могли поступать дети всех москвичей.

Группа мусульман, включавшая татар и башкир, общей численностью до 4 тысяч человек ни школ, ни культурного центра не имела. Все ограничивалось существованием мусульманского благотворительного общества.