Александр Горянин - Традиции свободы и собственности в России

Данная политическая альтернатива оставалась для России открытой на протяжении следующих 20 месяцев — до избрания царя Михаила Романова на Земском Соборе 1613 года. Вероятно, по зрелому размышлению, она показалась людям XVII века слишком непривычной, а потому не воплотилась в жизнь.

Собор 1613 года, как уже было сказано, стал настоящим торжеством сословного представительства. В нем, по подсчетам историка С.Ф. Платонова, участвовало не менее 700 человек. Избрание царя заняло 46 дней. Собор, по сути, был коллегией выборщиков, рассматривалось до 15 кандидатур. В их число входили как участники освободительной войны князья Дмитрий Пожарский, Дмитрий Трубецкой, рязанец князь Петр Пронский, так и их вчерашние неприятели — боярин Федор Шереметев, князья Василий Голицын (находившийся в польском плену), Иван и Дмитрий Черкасские, а также принц Карл Филипп (брат шведского короля Густава Адольфа), польский королевич Владислав, едва не ставший русским царем еще в 1610 году, и даже «царевич Иван Дмитриевич», малолетний сын Лжедмитрия II и Марины Мнишек. С самого начала было много сторонников юного «Миши Романова». «Нам с ним будет повадно» — объяснял Федор Шереметев, понявший незначительность собственных шансов.

Приемы предвыборной борьба стары как мир. Поскольку казаки, во множестве остававшиеся в Москве дожидаться избрания царя, представляли собой идеальную «группу давления», некоторые из претендентов старались завоевать их благосклонность. Как сообщает насмешливый (хотя, увы, безымянный) современник-москвич, «князь же Дмитрей Тимофиевичь Трубецкой учрежаше столы честныя и пиры многая на казаков и в полтора месяца… по вся дни, чествуя, кормя и поя честно и моля их, чтоб быти ему на Росии [правописание того времени] царем и от них бы казаков похвален [поддержан представителями казаков на Соборе] же был. Казаки же честь от него приимающе, ядяще и пиюще и хваляще его лестию, а прочь от него отходяще в свои полки и браняще его и смеющеся его безумию такову»1.

Какие-то усилия предпринимал и Дмитрий Пожарский. Дворянин Ларион Сумин в 1635 году в пылу ссоры сказал, что «Дмитрий Пожарский воцарялся, и стало ему в двадцать тысяч [рублей]»2. Хотя Д.Т. Трубецкой и Д.М. Пожарский являлись во время проведения Собора формальными правителями страны, это не создало для них электоральных преимуществ.

Соискатели отсеивались в ходе жесткой политической борьбы. На заседании 7 января 1613 года «казачья партия» выдвинула кандидатуру юного боярина Михаила Романова, но без успеха. Кроме того, казаки последовательно выдвигали князя Д.Т. Трубецкого и князя Д.М. Черкасского, но не прошли и они. По шведским данным, первоначально на Соборе большинство голосов получили князья Василий Голицын, Иван Шуйский и Иван Воротынский. Это большинство не было решающим и постепенно Земский Собор стал склоняться в пользу Карла Филиппа, как лица беспристрастного и не имеющего причин для недоброжелательства ни к одной партии и ни к одному лицу. Впрочем, шансы оставались и у нескольких бояр.

«Казачья партия» требовала: «Литовского и Свейского короля и их детей, за их многие неправды, и иных ни из которых земель людей на московское государства не обирать, и Маринки с сыном не хотеть». Назревал тупик. Когда прошел слух, что выборщики решают в пользу Карла Филиппа, это накалило обстановку в Москве. Дело в том, что в договоре об условиях избрания шведского принца русским царем (был заключен в Новгороде годом ранее) отсутствовала статья о его переходе в православие. Казалось странным и то, что принц до сих пор не прибыл на русскую границу. Правда, у него еще было время: Карл Филипп ожидался в Выборге до конца февраля.

Делались попытки отложить решение в связи с тем, что делегации некоторых важных городов, в том числе Казани и Нижнего Новгорода и первый по рангу иерарх русской церкви казанский митрополит Ефрем не успели прибыть на Собор. Еще один выход из положения — тянуть жребий, чтобы сам Бог указал, кому занять престол — Собором поддержан не был. Как гласит «Утвержденная грамота», участники Собора совещались «по многие дни», «не обинуясь говорили… с великим шумом и плачем».

Единодушия в вопросе о кандидате на царство у участников Земского собора не было до самого конца3. На Михаиле Романове сошлись, видимо, только 7 февраля, да и то под давлением казаков и посадских. Хотя выборщики имели все полномочия, но с учетом важности вопроса они после предварительного избрания Михаила на царство объявили двухнедельный перерыв и «для болшого укрепления» срочно послали в свои города и уезды («опричь далних городов») доверенных лиц для подтверждения своего выбора. Окончательное избрание Михаила состоялось 21 февраля.

Уже цитировавшийся ироничный современник записывает: «Князь же Дмитрей Трубецкой, лицо у него ту с кручины почерне, и паде в недуг, и лежа три месяца, не выходя из двора своего».

До мая, т.е. вплоть до приезда Михаила в Москву из Костромы, Собор оставался верховным органом государства, от его имени производились служебные назначения, давались земельные пожалования. Собор наблюдал за поступлениями в казну, ведал сыском «татев и разбойников», внешней политикой и обороной.

* * *

Выборность соборов была, для своего времени, их самой замечательной чертой. Развитию выборного начала способствовало Смутное время, когда города взаимно «пересылались» грамотами и представителями и вопросы решались «сослався с городы». На этой основе и возник выборный «Совет всея земли», особенно проявившийся на Соборе 1613 года. Сложилась разработанная система выборов — с избирательными округами, институтом выборщиков, наказами избирателей. Избирательным округом считался каждый город со своим уездом. Выборы проходили в форме избирательных собраний. Выбирать имели право выборщики — полные налогоплательщики или люди, несшие службу. Составлялся протокол собрания, он именовался «выбор за руками»4, который заверяли все участники и по прибытии выборного в Москву служил ему верительной грамотой, подтверждавшей его избрание на Собор. Местные власти не имели права вмешиваться в выборы. Имущественного ценза для выборных не было, но так как соборы могли длиться годами, а жалованье выборным хоть и полагалось, но было невелико (в 1648-49 гг по 14 рублей), неимущие отсеивались уже этим.

Все, происходящее на Соборе, записывалось дьяками, а затем скреплялось печатями царя, патриарха и высших чинов, а низшие чины «заверяли» его крестным целованием; кроме того, соборный акт подписывали участники Собора. Соборный приговор приводился исполнительной властью в действие, для чего на места рассылались нарочитые грамоты.

Собор имел компетенцию в вопросах кодификации права: Судебник 1550 года и Уложение 1649 года были не просто утверждены соборами, как может подумать кто-то — соборы по многу месяцев занимались кодификационной работой.