И Гарин - Пророки и поэты

Сенеке Шекспир обязан "кровавыми трагедиями". Влияние наставника Нерона ощутимо в "Ричарде III", "Тите Андронике", "Генрихе VI". Однако статичности и декламации Шекспир противопоставил динамизм и полифонию. Описание приготовления яда в "Макбете" имеет аутентичные прототипы: "Медею" Сенеки и "Метаморфозы" Овидия, сама леди Макбет восходит к Клитемнестре, заклинания Медеи слышны в монологе Просперо в шекспировской Буре.

У Сенеки английские драматурги заимствовали не только темы и композиции, но принципы построения стихотворной речи, драматические приемы, "большую кровь". Призрак короля в "Гамлете" и призраки убиенных в "Ричарде III" и "Макбете" заимствованы, если не у Сенеки, то у Кида, черпавшего из того же источника.

Ключевой образ "мира-театра" взят Шекспиром у Петрония: "Totus mundus agit histrionem" {Весь мир играет как лицедей (лат.)}. И не одним Шекспиром - это любимый образ философии и литературы Возрождения (Парацельс, Бэкон, Эразм Роттердамский, Рабле, Сервантес).

Поэма "Венера и Адонис" - явная дань Метаморфозам Овидия, насыщенным дантовским духом, которые были переведены А. Голдингом.

Комедия ошибок написана в подражание Амфитриону и Менехмам Плавта, усиленным средневековыми влияниями Джона Гауэра (Аполлоний Тирский).

Фабула Сна в летнюю ночь принадлежит Шекспиру, но использует отдельные мотивы Плутарха, Овидия и Чосера.

Тимон Афинский взят у Лукиана, взят вместе с лукиановским тезисом: "жить надо в одиночку, как волки, и единственный друг мне - Тимон".

Сюжеты четырех римских трагедий ("Тимон Афинский", "Юлий Цезарь", "Антоний и Клеопатра", "Кориолан") почерпнуты из "Жизнеописаний" Плутарха, но в попытке понять и донести до зрителя веяния эпохи Цезаря и Октавиана Шекспир переосмыслил и субъективизировал историю: античные герои - прежде всего люди, к ним приложимо все человеческое, отсюда ирония, сарказм, пародия, сатира, фарс. Шекспировский Ахилл - храбрящийся трус, почти miles gloriosus. Пандар - опереточный герой, а роман Елены и Париса превращен в интригу Крессиды и Троила. У Шекспира Троянская война - история и пародия одновременно, то есть то, чем является любая война. Однако отношение к народным массам у Шекспира - чисто плутарховское: дух Кориолана адекватен отношению Плутарха к бунту и черни.

Шекспир был неплохо знаком с религиозной литературой, знал "Законы устройства церкви" Ричарда Хукера и "Разоблачение вопиющего папистского плутовства" Харснетта. А. Харт собрал многочисленные высказывания шекспировских героев, заимствованные из церковных проповедей. В шекспировских пьесах много отголосков Епископальной Библии, средневековых фольклорных и карнавальных традиций. Комические элементы пьес сродны с карнавальной эротикой балагана. Первооснова драматургических композиций Шекспира - средневековая драма на библейские темы. Шекспир полностью устранил нравоучительность моралите, сохранив библейскую всеохватность. "Буря" насыщена библейскими мотивами, чуть ли не буквально повторяющими строки "Книги Иова".

Подобно тому как коллективные мистерии Средневековья пытались охватить всю библейскую историю от сотворения мира до смерти и воскрешения Христа, так Шекспир стремился охватить всю жизнь. Оттуда же - из средневековых мистерий - персонажи-маски, персонажи-аллегории, персонификации человеческих доблестей и пороков (Власть - Лир, Долг - Кент, Лесть - Гонерилья и Регана и т.д.). Из средневековых моралите заимствованы монологи-самохарактеристики, актеры-комментаторы, поясняющие зрителю ход действия, а также - авторская риторика и вестничество. Например, в "Потопе" из Честерского цикла мистерий (XIV век) действие начинается с выхода Бога, повествующего о творении и скорбящего о человеческих грехах. Шекспир сохранил монологи-пояснения не как дань архаическим формам, а как свидетельство преемственности.

Велика роль и фольклорной традиции с ее волшебством, фантазиями, феями, эльфами, ведьмами, призраками, "вещими сестрами", народными поверьями, магическими обрядами, волшбой: "Сон в летнюю ночь", "Макбет", "Гамлет" и т.д.

Каждой пьесе соответствует и облик сверхъестественных персонажей:

легких, изящных фей сменяет величавый и печальный Призрак, а его

безобразные, а порой отвратительные ведьмы. Эта эволюция

свидетельствует о появлении в шекспировской драматургии значительных

элементов барокко с его явно выраженным пристрастием к дисгармонии и

гротеску.

Шекспир - это Данте, обнаруживший Рай и Ад на земле. Не случайно Кюхельбекер уподобил его драмы "вселенной", вмещающей "и ад, и рай, и небо, и землю". Как у Данте космос, так у Шекспира театр заключал в себе небо, чистилище и подземелье. Каждая пьеса была уменьшенной копией вселенной, каждый герой...

Я не настаиваю на влиянии Данте - все древние религии, включая христианскую, делили мир на три части. Шекспир впитывал это с молоком матери. И все же влияние Данте определенно. Например, слова Гамлета "что за мастерское создание человек!" - почти дословно передают главную мысль дантовского "Пира". Архитектоника "Зимней сказки" чем-то близка к Божественной Комедии: первый и второй акт - Ад, конец третьего и четвертый-Чистилище, заключительная часть пятого - Рай.

Шекспир унаследовал от Данте не только средневековое человековедение, но - христианскую этику, категорический императив, глубинную религиозность. Глубочайший подтекст творчества обоих - теологичность. Если хотите, Гамлет самый религиозный герой в мировом искусстве. Вера Гамлета - его внутренняя сила. "Она является первейшим животворным фактом его жизни и тем элементом, который одухотворяет его мысли и поступки".

...существует формула, которая объясняет "Гамлета". Основные

предпосылки этой формулы состоят в том, что главные проблемы пьесы

являются теологическими... По внешнему облику герой является принцем

эпохи Ренессанса, но в сущности он средневековый мыслитель, более

интересующийся невидимым миром духов, чем видимым чувственным миром,

он больше занят спасением своей души, чем спасением жизни...

В отличие от Данте, Шекспир полностью лишен назидательности. Самому духу его драматургии чужды риторство, ханжество, пуританство. Его можно назвать демонстратором ада человеческих страстей, но Дантова Рая у него нет.

Шекспир столь же щедро черпал у Монтеня, как Данте у Аквината. И это благо, что его основой был "путаный скептицизм" Учителя Жана. Пиши Шекспир согласно более удачной философии - его стихи были бы хуже, скажет Элиот. Его делом было выразить колоссальное эмоциональное напряжение своего века, основываясь на том, что и как думал этот век. Он и выражал его мировоззрением Гамлета, во многих точках соприкасающимся с мировоззрением автора "Опытов". Шекспир не мог не читать эту книгу - он дружил с секретарем графа Саутгемптона, первым переводчиком Монтеня.