Станислав Бескаравайный - Гутенбергские пророки. Сборник статей о фантастике

© Станислав Сергеевич Бескаравайный, 2017

ISBN 978-5-4485-3200-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Место, где рождается будущее

Как культура уживается с научной революцией? Где та грань, что отделяет импорт науки от роста собственных «Невтонов»? И как определить, что будущее родилось именно здесь?

2. Пространство предсказания.

Когда прогноз оборачивается пустой фантазией? Когда пророчество становится приказом? Когда предвидение порабощает оракула? У предсказания есть границы, которые можно перечислить и описать.

Технология «кокона» как признак конца истории.

«Саркофаг» жизнеобеспечения, который открывает путь в виртуальность – он имеет тысячу обликов, может быть с целый город величиной, а может существовать лишь в сознании нескольких человек. Когда же он становится колоколом для человечества?

Современные представления о галактической войне.

Храбрые пилоты не будут рассчитывать в блокнотах курсы межзвёздных крейсеров. «Космическая опера» это «стимпанк 60-х» – так и не наступившее будущее, про которое интересно сочинять технофэнтези. Но каким теперь видится конфликт цивилизаций?

Проблема постсингулярности в фантастике.

Когда компьютеры станут развиваться так быстро, что предсказать будущее станет невозможно – какой будет участь человека? Фантасты увиливают от ответа. Но как же хитро они это делаю!

6. Гутенбергские пророки

Будущее мало увидеть, о нём надо рассказать, да так, чтобы поверили. И в мире, где провидцы могут рассмотреть детали будущего – от подзорной трубы до колючей проволоки – разовьётся совершенно особая фантастика.

7. Оценка путей футурического вмешательства

Как люди из будущего могут влиять на дела прошлых дней – пусть даже у них есть машина времени? Оказываться, есть лишь двадцать семь вариантов…

8. Коллективный Тарле

Самолечение общества: как «попаданчество» отделилось от «альтернативной истории» и стало попыткой описать аполитичный технократический путь развития России.

В прогностической фантастике существует проблема соотношения уровня техники, который мы желаем видеть в произведении, и культурной среды, общества, которое будет создавать эту технику.

Некоторых авторов совершенно не заботит, где происходят их галактические сражения или на каких планетах герои грабят банки. Будущее сделает человека настолько другим, а все современные культуры окажутся так прочно забыты, что можно все писать с чистого листа.

Но как бы не был радикален автор в стремлении писать «чистую космооперу», без узнаваемых для читателя культурных отсылок не выйдет создать яркие образы или многоуровневые конфликты. Джим Дигриз, герой «Крысы из нержавеющей стали» – эта смесь Арсена Люпена с Джеймсом Бондом. «Завтра война. Время московское» А. Зорича – настолько сильно заполнена именно современными аллюзиями, что её и прогностикой нельзя назвать.

Любое произведение НФ оказывается как бы на пересечении двух шкал:

– линия технологического развития: прогресс или регресс, успех «технологической сингулярности» или возврат в каменный век;

– культура, характерная для места действия – от ритуалов местных языческих культов до мозаики субкультур мегаполиса.

И тут мы видим крайне интересную зависимость. Далекое прошлое и далекое будущее не имеют обязательной географической или структурной привязки к странам или культурам – автор может взять любой образец.

Желаете неофеодализм в далеком будущем? «Дюна» Ф. Хэрберта. Вместо использования йеменских и арабских слов при описании фрименов, Ф. Херберт мог бы взять справочник по культуре инков или же индейцев перуанских Анд. Вместо терминов «герцог» и «падишах-император» в описании империи, можно было взять монгольские, китайские или бирманские аналоги. Если же описывается трансформация общества под самые что ни на есть развитые компьютерно-биологические технологии? «Счет по головам» Д. Марусека показывает, что уже через три-четыре сотни лет на Земле неоднократно буду смещаться центры развития, а когда люди получат доступ к омолаживающим технологиям – не только элита, но и основная часть общества станет поистине интернациональной. Ведь среднестатистический человек сменит за время свой жизни десятки занятий, выучит несколько языков. Его нынешняя профессия будет определять внешность куда больше, чем происхождение.

Желаете перенести действие в далекое-далекое прошлое? Читателю по большому счету безразлично, какие культурные аллюзии возникают при битве Конана в очередном городе – будут на заднем плане там пирамиды или же пагоды, противостоит ли ему «вождь Запорожки» или же Саломея. Когда уровень цивилизации падает до кланов Медведя и Зубра – то зацепки в современной культуре и географии становятся и вовсе иллюзорными. Большая река, на берегах которой происходит действие романов «Черный смерч» и «Черная кровь» – может восприниматься как Волга, а может как Днепр или (при большом желании) Инд.

А вот в прогностической фантастикой, с «ближним прицелом», культурно-георграфическая привязка возникает.

Попытаемся рассмотреть «пересечение шкал» в общем виде.

Первой ступенью на «технической» шкале выступаю деградационные сценарии.

Есть ряд сюжетов-катастроф , привязанных к местности. Тут вне конкуренции Япония, которую не только топчет Годзилла, но и в разных романах регулярно затапливает цунами, разламывает землетрясение и бомбят метеориты. США засыпает снегом или накрывает метеоритами, отламывается Калифорния… Будущее в катастрофе сводится к двум вариантам. Первый: «Как мы примем смерть». Тут авторы свободно ориентируются на любую фокус-группу. Например, декадентский «Последний романтик планеты Земля» – передает чувства при конце света, которые возникнут в городах западной Европы. Второй вариант: «как мы попытаемся сохранить людей для нового начала» – построение ковчегов и продажа на них билетов, показанная в фильме «2012», или попытка спасти «библию Гутенберга» в фильме «Послезавтра» и т. п.

Если новое начало не наступает – деградацию преодолеть не удается, а смерть задерживается – то у героев исчезает ощущение «исторического времени». Персонажи «Безумного Макса» могут гоняться друг за другом по пустыне, насколько хватит топлива и запчастей. Одни десятилетия сменят другие, и когда высохнет последняя канистра, они пересядут на лошадей или пойдут пешком – грабить или защищать очередное поселение «крестьян», которым теперь придется обходиться без электричества.