Иван Шевцов - Соколы

Когда мой портрет был готов, в конце последнего сеанса Борис пригласил Николая Васильевича посмотреть. Томский бросил неторопливый взгляд то на меня, то на скульптуру. Потом не очень твердо заметил:

— Я бы убрал излишнюю детализацию. Надо больше обобщения.

— Я это сделаю в мраморе, — согласился Борис и прибавил, вопросительно посмотрев на меня:

— А в гипсе оставим так?

И в результате получилось два отличных друг от друга портрета.

Если маститые ваятели, такие, как Вучетич и Томский сами не формовали свои произведения, не вгрызались резцом в мрамор и гранит, а приглашали для этой работы формоторов и гранитчиков, то Борис Васильевич все это выполнял сам, избегая лишних расходов.

Однажды на квартире Бориса я увидел изящную, выполненную в белом фарфоре композицию «Сталин и Василевский» (Верховный главнокомандующий и начальник генерального штаба). Простой казалось бы сюжет: И.В.Сталин сидит в кресле с карандашом в руках. На коленях его развернута оперативная карта. Рядом с Верховным стоит генерал А.М. Василевский, сосредоточенный взгляд которого как и Сталина, прикован к карте. Какими-то волшебными, едва уловимыми штрихами, но сердцем ощутимая, разумом схваченная, выражена железная воля двух полководцев, решающих стратегию победы, и вместе с тем, таких по-человечески обаятельных людей. Оказалось, что эта композиция, психологически глубокая и пластически высоко профессиональная, выполнена молодым человеком, сделавшим первый шаг в искусство ваяния: это дипломная работа Бориса Едунова. Уже тогда, в студенческие годы, определились главные черты будущего ваятеля, такие, как патриотическая тематика, психологическая трактовка образов и реалистическое совершенство пластики.

Обретение собственной мастерской в центре Москвы, в пяти шагах от метро Тургеневская, было настоящим праздником Едунова. Начался новый, плодотворный этап в его творчестве. Теперь он не зависел от Томского, с которым сохранили прежние отношение. Николай Васильевич по старой привычке нередко предлагал ему «работу», которая не всегда устраивала Бориса, и он, чаще всего деликатно отклонял просьбу своего бывшего «благодетеля» под убедительным предлогом: по горло занят, мол, работаю над срочным заказом. И в самом деле, от недостатка заказов и предложений он не страдал. Работал по двенадцать часов в сутки. Практически домой приходил поздним вечером и уходил из дома ранним утром. Если днем его не было в мастерской, значит был в командировке на месте сооружаемого памятника.

Как и для Вутечича — участника Великой Отечественной, так и для Едунова, прошагавшего по военным дорогам рядовым солдатом, тема ратного подвига стала главной, ведущей во всем его творчестве. Как выше было сказано, с нее, с дипломной работы, он начал свой творческий путь. Я бывал в его мастерской каждую неделю и всегда удивлялся его не щадящим себя трудолюбием. Он не знал минутного отдыха, не признавал безделия. Невысокого роста, мускулистый, крепко сколоченный, круглолицый крепыш с седеющей шевелюрой разбросанных волос, он ворочил тонны сырой глины, цемента, поднимал тяжелые глыбы гранита и мрамора. И откуда только брались у него силы!? В творчестве он находил радость и вдохновение. Как бы между делом, вроде своеобразного отдыха, отвлекшись на часок-другой от монументальной работы, он делал портреты современников.

Получив заказ на сооружение памятника генералу И.Д. Черняховскому для города Черняховск Калининградской области, он спросил меня:

— Тебе нравится памятник Черняховскому в Вильнюсе, который делал Томский?

— Нормальный памятник. Неплохой.

— Не плохой — это не оценка. У мастера такого ранга плохих монументов не бывает. А я говорю об образе героя. По-моему, он несколько статичен. Лицо сделано отлично, а фигура?

— Возможно напрасно он изобразил его в кителе, — не очень уверенно ответил я.

— Шинель или плащ пожалуй придали бы больше динамичности.

— Вот именно. Он заковал его в мундир. А нужен, взлет, вихорь. Помнишь вучетичевский бюст Черняховского? Сколько там экспрессии!..

— Полуоткрытый рот, — заметил я.

— И не только. А плащпалатка? Деталь, а как работает. Сразу образ создает и характер. Таким был этот молодой, красивый, стремительный полководец. Таким я его себе представляю. Таким и сделаю — стремленным, в распахнутой шинели.

Именно таким, «устремленным, в распахнутой шинели» и вознеслась пятиметровая бронзовая фигура Черняховского на десятиметровом гранитном постаменте. Так «подмастерье» превзошел мастера.

В честь подвига советского воина в Великой Отечественной Борис Едунов воздвиг очень оригинальные монументы «Дума солдата» в г. Октябрьск Башкирстан, — «Эхо войны» в г. Александровск Пермской области к мемориал в Таджикистане. Кроме этих монументальных произведений, посвященных ратному подвигу, Борис создал в жанре малых форм целую сюиту композиций на фронтовые сюжеты. Среди них особенно выразительны тонкой характеристикой персонажей «Глоток воды», «Соловьиная весна», «Письмо», «Разлука», «После боя». Меткий глаз пытливого художника уловил характерные картины фронтовых будней и в изящной пластической форме придал им жизненно-типичные черты времени.

Его мастерская была переполнена отформованными в гипсе, вырубленными в камне портретами современников. Среди них скульпторы Шадр, Лишев, Андреев, писатели Сергеев-Ценский, Вс. Кочетов, И.Акулов, Ф.Чуев, М.Исаковский, В.Фирсов, С.Борзенко; ученые Тимирязев, Мичурин, Цицин; военачальники герои Советского Союза маршалы Жуков, Василевский, Богданов, генералы Черняховский, Хрулев, Родимцев, Петренко, Самойлович, адмирал Холостяков, артисты С.Столяров, А.Иванов, А.Огнивцев. И до чего они разные не только по характерам, но и по манере пластического изображения. Он получал заказы не только на монументы, воздвигаемые на площадях городов, но и на мемориальные доски, на надгробия для Новодевичьего кладбища, на котором двенадцать работ принадлежат Борису Васильевичу. Среди них особо выделяются памятники писателям Мих. Исаковскому и Всеволоду Кочетову, которые в силу своей монументальности могли бы украсить городскую площадь.

Впрочем, в Новгороде стоит памятник Кочетову, созданный Борисом Васильевичем. Памятники его работы воздвигнуты во многих городах России, в том числе в Череповце, Семипалатинске, Томске, Усть-Каменогорске, Саратове, Клину. В одном только областном Калининграде стоят шесть монументов, созданных Едуновым в содружестве с архитектором Михаилом Насекиным. Из них обращают на себя внимания своим необычным пластическим решением и композиционной оригинальностью «Монумент «Родина-мать» — пятиметровая женская фигура из кованой меди на семиметровом гранитном постаменте, и монумент «Землячкам-космонавтам» (Леонову, Пацаеву, Романенко). Мне довелось быть свидетелем, как накануне открытия дни и ночи монтировались эти внушительных размеров монументы, сутками не спал Борис, как, впрочем, и его друг мэр города Виктор Денисов, руководивший монтажем. Это было захватывающее зрелище авторского физического и душевного волнения, собранный в кулак воли, эмоционального напряжения. Глубокой ночью, когда город спал и не работал общественный транспорт, снимали уличные наружные провода, чтоб освободить путь от монтажного помещения до площади, чтоб на трайлере провезти готовую медную фигуру. Был я и на открытии изящного памятника Черняховскому в городе, носящим имя славного полководца сталинской школы.