Олег Гриневский - Сценарий для третьей мировой войны: Как Израиль чуть не стал ее причиной

А Громыко и Андропов занимали промежуточную, осторожную позицию. Конфликт между Ираком и Ираном не в интересах Советского Союза, так как вместо борьбы с империализмом эти страны втягиваются в изнурительную войну друг с другом. А победа любой из них может привести к кардинальному изменению баланса сил в этом регионе, которое будет не в интересах Советского Союза.

Громыко так рассуждал в кругу своих близких подчиненных:

— Ирано-иракская война — это не локальный конфликт в далеком, забытом Богом уголке земного шара, до которого никому нет дела. Для нас — это мягкое подбрюшье с юга. А для США — нависший вал с востока на регион Персидского залива, откуда к ним поступает нефть и который они неспроста объявили зоной своих жизненных интересов.

Теперь представим на минутку, что одна из сторон — Ирак или Иран — терпит тотальное поражение в этой войне. Это неминуемо поведет к ее распаду и к катастрофической дестабилизации всего обширного региона Ближнего и Среднего Востока. Где гарантии, что тогда американцы не вмешаются в этот конфликт и не введут туда свои войска? И что делать тогда нам? Вводить свои войска? Но не поведет ли тогда ирано-иракский конфликт к глобальному столкновению СССР и США?

Линия Громыко — Андропова в конце концов возобладала. 24 октября 1980 года Политбюро дало указание всем советским ведомствам активно проводить линию на скорейшее прекращение этой войны, не становясь на чью-либо сторону, и приостановить поставки оружия обеим воюющим сторонам — и Ираку, и Ирану.

— Интересно, — прокомментировал это решение начальник Генерального штаба маршал Н. В. Огарков, — как долго нам удастся усидеть между двух стульев?

Поначалу все вроде бы свидетельствовало о том, что Политбюро избрало правильную линию. Иракские танки скоро увязли в песках Хузистана, а в начале января 1981 года Иран внезапно перешел в наступление.

Мне довелось быть тогда в Басре и видеть, как были деморализованы иракские солдаты. Да, они были значительно лучше оснащены и обучены, чем иранцы. Но впереди иранских войск шли не танки, а безоружные верующие мальчишки-школьники и студенты. Когда по ним открывали шквальный огонь, они не прятались в окопах и не ложились на землю, а шли вперед, смеясь и ликуя, принимая смерть, как высшее благо. Место павших тут же занимали другие мальчишки и шли стеной вперед, рано или поздно добираясь до горла ненавистного противника. В госпиталях Басры большинство иракских солдат были с ножевыми ранениями. В их глазах был ужас: как можно одолеть врага, который не боится смерти?

Однако к весне 1981 года обстановка на фронте стабилизировалась. Советские военные советники в Ираке докладывали в Москву, что война приобретает устойчивый позиционный характер. Иранские войска имеют численное превосходство. В ряде случаев им удалось потеснить иракцев и выйти к государственной границе. Однако превосходство в вооружениях и технике за Ираком. Он прочно удерживает полосу в 15–40 километров в глубь иранской территории на всем протяжении 600-километровой границы к северу от Персидского залива. Но обе стороны несут огромные потери, а войне этой не видно ни конца, ни края. [20] Потери Ирана на то время составили 40 тысяч человек убитыми, 110 боевых самолетов и 400 танков. Ущерб — 30 млрд. долларов. Ирак потерял 30 тысяч человек, 120–130 боевых самолетов и 450–500 танков.

Посол Добрынин сообщал из Вашингтона, что правительство Рейгана удовлетворено таким ходом событий.

Ирако-иранская война с точки зрения интересов США более полезна, чем вредна, писал он. Она фактически парализует развитие отношений Советского Союза как с Ираком, так и с Ираном. Она оказывает парадоксально стабилизирующее воздействие на политическую обстановку в регионе Персидского залива, так как Иран лишен возможности активно навязывать революционную шиитскую идеологию, а Ирак скован как радикальная сила. Угроза нефтяным путям и источникам со стороны этих стран сейчас спала.

Что ж, это был тот редкий случай, когда оценки Москвы и Вашингтона совпадали.

Очень скоро выяснилось, что у Советского Союза есть и другое слабое место. Тревогу стал бить председатель ГКЭС С.А. Скачков, отвечавший за военные поставки зарубежным странам.

16 февраля он направил специальную Записку в ЦК КПСС. [21] Записка в ЦК — так официально назывались документы, направляемые для рассмотрения на Политбюро ЦК КПСС различными советскими министерствами и ведомствами. В данном случае — Государственным комитетом СССР по внешним экономическим связям (ГКЭС). В ней сообщалось, что Советским Союзом задержаны поставки Ираку специмущества по ранее взятым обязательствам на 1980–1981 годы на сумму 1,7 миллиарда рублей. Однако Ирак продолжает регулярно платить за не поставленные ему оружие и технику и уже заплатил Советскому Союзу 800 миллионов рублей. В любой момент иракцы могут потребовать вернуть эти деньги. А прекращение военного сотрудничества с Ираком может серьезно ослабить валютные поступления в СССР. Поэтому надо заново рассмотреть этот вопрос и продолжить поставки советского оружия Ираку.

Обсуждение этой Записки на рабочем уровне между ведомствами вскрыло еще одно слабое место в советской позиции: Ирак больше не зависит от поставок советского оружия и потому их прекращение не повлияло на его возможность продолжать военные действия.

За последние пять лет Саддаму Хусейну удалось значительно диверсифицировать источники поставок вооружений. Если в 1972 году из Советского Союза поступало 92 % закупаемых Ираком вооружений, то в 1979 году только 63 %. Франция потеснила СССР и его присутствие на рынке вооружений Ирака упало в 1981 году до катастрофически низкой отметки. Саддам Хусейн откровенно заявил группе французских журналистов:

— Советы отказались поставлять нам некоторые виды оружия, но мы не будем поднимать шум. Мы просто обратимся к другим, и прежде всего к Франции» . [22] Монд. — 1980. — 22 июля.

Неудивительно поэтому, что мрачные предсказания Скачкова очень скоро стали сбываться. Уже через неделю иракцы сняли со своего 2-миллиардного вклада в одном из советских банков 800 миллионов рублей и предупредили: снимут и все остальные деньги, если не будут возобновлены поставки оружия.

В общем, проблемы, поднятые Скачковым, попали в самую больную точку. Все дело в том, что само понятие «торговля оружием» в Москве было под строгим «табу». Вместо торговли речь должна была идти о «поставках оружия» и за этим строго следил Международный отдел ЦК КПСС.

— Пономарев поправляет Ленина, — горько шутили мидовские острословы. — Вождь говорил: «Учитесь торговать!» А Пономарев?..