Дмитрий Быков - Хроники ближайшей войны
- Название:Хроники ближайшей войны
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дмитрий Быков - Хроники ближайшей войны краткое содержание
Хроники ближайшей войны - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Результаты этих поисков представляют не столько политологический, сколько психологический интерес. Я даже просил бы закрепить за мной патент на новую науку – психополитология.
2
Мне приходилось уже писать о том, что с нравственной точки зрения между верующим и атеистом нет почти никакой разницы. Все мы знаем множество аморальных – или имморальных – религиозных фанатиков, встречаются и высоконравственные атеисты. Толстой давным-давно описал людей, живущих для людской славы под предлогом Бога – и для Бога под предлогом людей. Искандер заметил как-то, что вера в Бога сродни музыкальному слуху, который тоже ведь одинаково часто встречается у добрых и злых. К.Крылов уточнил, что вера предполагает как минимум две личностных особенности: любопытство и благодарность. Любопытство – потому что верующему не интересно иметь дело с познаваемой реальностью, ему хочется, чтобы всегда оставалось нечто иррациональное; благодарность – потому, что хочется кому-то сказать «спасибо» за яблоко, любовь или пейзаж. Впрочем, благодарить хочется не всегда – и здесь важно уточнение психолога Ирины Ашумовой: вера в Бога – своего рода метафизическая экстравертность, когда человеку для нормального самоощущения необходим диалог. Правда, добавил уже Кушнер, на место второго собеседника помещают обычно себя самого, только усовершенствованного. Склонность к таким диалогам с собой не является признаком моральности или аморальности, она скорей свидетельствует об остро переживаемом одиночестве: «Господи, ты один у меня!» (Л.Мочалов). А это посещает и плохих, и хороших.
То, как люди отвечают на вопрос о вероятном противнике,- тоже свидетельствует о наличии или отсутствии у них религиозного чувства. Самым симпатичным персонажам случается утверждать, что все теракты спланированы в Штатах, апологетами нового мирового порядка, которые и 11 сентября придумали только для того, чтобы ценой двух с половиной тысяч жизней ограничить собственную демократию. Я очень хорошо отношусь и к Андрею Кураеву, озвучившему эту версию в «Известиях» от 15 сентября в обширной и несколько экзальтированной статье, и к Михаилу Леонтьеву, который 14 сентября в «Рикошете» нес примерно такую же пургу, договариваясь даже до того, что и во время Второй мировой у нас с американцами не было никакого союзничества – «Там все было сложно». Непросто, наверное. В остальном у Кураева и Леонтьева почти ничего общего: Кураев ближе к варягам, Леонтьев – явный и недвусмысленный хазар, хотя не без выкрестовских всплесков варяжства. Принадлежат они, правда, к одному поколению – но ведь к тому же поколению принадлежит и Рыклин, свято верящий (или очень грамотно имитирующий политкорректную веру), что Россия платится сейчас за свою карательную политику в Чечне.
Это, кстати, тоже любопытный психологический излом: чт'о заставляет здравомыслящих людей – и не только Жистов, проживающих за границей, а и вполне московских публицистов – занимать в нынешние времена откровенно коллаборационистскую позицию? После «Норд-Оста» мне казалось, что это – всего лишь тонкое понимание того, где сейчас настоящая сила: бесстрашно противопоставляя себя власти, эти люди отлично понимают, что власть-то сегодня на самом деле слаба, а сила – там, на пассионарном Юге. Может быть, они надеются таким образом купить себе жизнь, когда явятся варвары; но такое объяснение слишком грубо. Либералы вообще благоговеют перед силой куда больше, чем так называемые силовики,- потому что в основе некоторых разновидностей либерализма лежит патологическая трусость; люди, вероятно, в детстве успели столкнуться с грубой и нерассуждающей мощью, отождествили ее с народом и теперь панически боятся, что этот народ когда-нибудь их сметет, а потому его надо выморить как можно быстрее и бесследнее. Для этого все средства хороши – и прежде всего энтропия. Когда собственного народа боятся больше, чем чужого,- это и есть коллаборационизм; многие в русской эмиграции искренне поддерживали Гитлера против большевиков, забывая славную пословицу (впрочем, кажется, Солженицын сам ее придумал) «Волка на собак в помощь не зови». Очевидно, некоторые персонажи в самом деле боятся отечественной государственности больше, нежели шариатской. Объясняется это тем, что с отечественной они уже сталкивались, а с шариатской еще нет. Один герой открытым текстом писал, что у демократии в России одна надежда – на чеченский террор. Ленин, у которого брата повесили, а самого в ссылку закатали,- тоже имел, наверное, основания рассчитывать на помощь германского генштаба в борьбе против отечественного государственного монстра. И я хорошо понимаю людей, которые боятся русской государственности больше, чем любой другой (американской или чеченской – уже не принципиально); «понимаю» здесь – значит почти «прощаю». Мне бы только хотелось, чтобы эти люди были более искренни и сразу заявляли о психологической подоплеке своей чеченофилии, чтобы облегчать тем самым задачу психополитикоаналитику.
Вернемся, однако, на другой фланг – к расколотым в свою очередь консерваторам, примерно половина которых искренне считает, что за «Норд-Остом» и Бесланом стоят Штаты и западный мир в целом, а половина – и я в том числе – думает, что нам противостоит общий враг сродни фашизму, и Россия становится объектом столь массированного террора лишь потому, что она наиболее слабое звено в этой цепи. Проще всего было бы сказать, что для определенного круга персонажей чеченцы лучше американцев – и лучше быть в потенциальном союзе с радикальным исламом (желательно против жидов), нежели в одном ряду с американцами хотя бы и против детоубийц. Это рациональное объяснение, но от истинной психополитологии оно еще далеко – ибо не раскрывает именно психологической разницы между двумя типами консерваторов. Здесь нам опять придется обратиться к аналогиям из времен Второй мировой. Недавно в России вышла чрезвычайно показательная книжка – так и расцеловал бы автора за откровенность: в рубрике «Великие противостояния» издательства «ACT» появилась лирическая монография Сергея Кремлева «Запад против России. Россия и Германия: путь к пакту». Это такой очередной наш ответ Суворову (не зря же настоящая фамилия автора – Брезкун), тоже конспирология, но варяжская. Вы наверняка уже угадали суть кремлевской (простите за невольный каламбур) теории: два могучих лидера, Гитлер и Сталин, должны были объединиться и окончательно извести Мирового Хазара, а также присущую ему демократию, но тут вмешалась подлая Англия и руками несомненного хазара Литвинова поссорила двух тевтонских по духу титанов. «Германия - традиционный геополитический союзник России»,- долбит Кремлев, не уставая повторять эту светлую мысль; «нас рас-ставили, рас-садили!». Потому что если бы не ссорили – то мы бы, объединившись, конечно, навели тут правильный мировой порядок, сплетясь в могучем объятии, как лимоновские Зигфрид и Манфред (для психопатологоаналитика представляет несомненный интерес еще и то обстоятельство, что в варяжском патриотическом дискурсе по-римски отчетлив гомосексуальный подтекст; не зря главный бард отечественной содомии Е. Харитонов так любил сильную государственность, хотя от нее и помер, да и сам К.Леонтьев был не вполне straight; когда-нибудь я это обосную подробно). Словом, если для коллаборациониста правозащитного типа свой народ страшнее чеченского, то для консерватора антиамериканского склада любой противник лучше американского. Это касается и Гитлера (в котором обнаруживается вдруг явственная симпатия к славянству и вообще тонкое понимание великой исторической роли России), и радикального ислама (который большинством почвенников вообще рассматривается как наш потенциальный союзник – и это неслучайно, поскольку именно Гейдар Джемаль написал глубоко арийскую по духу «Ориентацию – Север», и газета «Завтра» печатала его не просто так). Перевод стрелок с мирового терроризма на мировой глобализм осуществляется с единственной целью: как-нибудь этак при случае объединиться с мировым терроризмом, что Советский Союз уже и пытался делать в свои застойно-закатные годы: тогда Отечество было однозначно на палестинской стороне в долгой арабо-израильской битве, а террористы, в славной нашей традиции, рассматривались как истинные герои.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: