Олег Платонов - Битва за Россию

— Да, Запад не сумел создать такого мощного государства, как Россия, объединенного на духовном начале. Он не достиг соборности и вынужден был использовать прежде всего насилие. Но закономерность истории такова, что в мире, как правило, побеждает не высокая духовность, а тот, кто нагло, ловко диктует свои условия другим. При столкновении с западной другие цивилизации становятся зависимыми, подвергаются деформации. Разве сдались бы, скажем, китайская, индийская, арабская цивилизации со своими огромными духовными силами, если бы их значение не умаляли так называемые высокоразвитые страны?

— Но Запад стремится не просто экономически завоевать соседей, но и душу пленить, навязать свои духовные ценности...

— Русская цивилизация разрушена не в результате слабости, а вследствие перерождения и национального вырождения ее образованного правящего слоя — интеллигенции, дворянства, лишенных национального сознания под воздействием западного просвещения.

— Но ведь нам-то все время толкуют о другом: только западная цивилизация несет в себе подлинную демократию.

— Это происходило из века в век. Западная демократия основывается на принципе индивидуализма: мой дом — моя крепость. Вот его надо хранить. А все, что за его пределами, меня мало волнует. Чувство русской демократии основывалось на коллективизме крестьянской общины. Все люди были абсолютно равны. Сход имел право смещать старост, был не просто органом самоуправления, но и, как бы мы сказали сегодня, социальной защиты, никому не давал умереть с голоду, не оставлял больных, а артели, в которых работали наши предки, не имели аналогов во всем мире.

Русская демократия и составляющая одну из ее основ — трудовая демократия были формой самоуправления и производственных, и административных единиц.

— Но в России же правил царь, самодержец.. Как же его неограниченная воля сочеталась с демократией?

— Принцип монархизма завершал систему ценностей русской цивилизации. Царь создавал, регулировал, гармонизировал все взаимоотношения, которые складывались в обществе. Но при этом никогда не вмешивался во взаимоотношения в отдельной общине. Это считалось неэтичным. Поэтому, если говорить строго, в русской цивилизации неразрывно присутствовали прошлое, настоящее и будущее одновременно.

— Возможно ли сегодня возрождение русской цивилизации?

— Если бы вы спросили меня об этом в начале перестройки или хотя бы до расстрела парламента, то я бы ответил вам строками моей книги, что мы живы и готовы к возрождению, что русский путь, говоря словами Г. Флоровского, открыт, хотя и труден. Но сейчас для меня это самый трудный вопрос. Очень не хочется быть пессимистом. Теперь такое время, что пессимистом быть можно. Я верующий человек. Но не верю в социальное чудо. И хотя лично знаю Гайдара по Институту мировой экономики, не могу сказать, что он работает на возрождение России.

Если совсем недавно противостояние властей можно было устранить мирным путем и была надежда, что все переменится к лучшему, то сейчас такой надежды у меня нет. Тем более после того, как я сам стал свидетелем октябрьских событий 1993 года вместе с зарубежными корреспондентами и в Белом доме, и в Останкине. Первые выстрелы на Краснопресненской набережной раздались со стороны президента — это так: холостыми стреляли по головам демонстрантов — и это тоже так. При мне в Останкине открыли огонь по безоружной толпе. Из танков громили парламент. Что может быть большим позором для власти, армии? Даже большевики при разгоне Учредительного собрания не пошли на такое. Наш беспредел вышел на новый виток.

— Дайте время. Состоится суд. Он расставит все на свои места...

— Для нынешних правителей дорога к правовому государству закрыта, ибо там их ждет суровый народный суд. А этого они постараются не допустить.

— У вас приходилось читать, что Россию спасет монархия.

— Народная монархия. Когда монарх пользовался абсолютным доверием народа. Но это уже пройденный этап истории. Для этой России уже все разрушено. В нынешних условиях монархия невозможна. Ибо деформировано народное сознание, которое лежало в ее основе. Правильно было бы сейчас, на переходный период, отказаться от президентов, от любых попыток одного человека монополизировать и централизовать вокруг себя абсолютную власть. После сталинских экспериментов нашу страну все время будет тянуть к тоталитаризму. Так как потеряны нравственные ориентиры русского государства.

Самое страшное в том, что нарушена преемственность власти, второй раз после большевиков. В будущем это чревато серьезными последствиями. Найдется немало горячих голов в нашей истории, которые рано или поздно скажут, что положение о Федеральном собрании создано в результате государственного переворота под контролем силовых структур.

— Но народ проявил себя в провинции очень пассивно, не выразил настоящего отношения к тому, что произошло.

— Не хочу никаких точек ставить. События развиваются, они выше представлений одного человека. Сейчас во многом можно ошибиться. По-моему, мы даже не на вулкане живем, а на Чернобыле каком-то, который в любую минуту может накрыть всех. С головой.

Определенно могу сказать только одно — нас ждут большие испытания...

[* Доклад на вечере реабилитации Г.Е. Распутина в Московском доме ученых 21 января 1994 г. Вечер вели профессор В. Малюгин и священник о.Дмитрий (Дудко).]

Дорогие коллеги, друзья, единомышленники! Сегодня у нас знаменательный день. Мы начинаем процесс реабилитации великого подвижника русского Православия Григория Ефимовича Распутина, подло оклеветанного врагами России.

Заняться историей жизни Григория Ефимовича Распутина подтолкнуло меня многолетнее изучение личности последнего русского царя и его семьи. Чем ближе я знакомился с документами, дневниками, перепиской этой семьи, тем большее недоумение у меня вызывало внушаемое нам десятилетиями стандартное представление о Распутине как об исчадии ада, человеке абсолютно аморальном и корыстном.

Этот страшный образ не вписывался в обстановку высшей духовности, нравственности, семейного лада и согласия, в которых жила семья последнего русского царя. С октября 1905 года, когда Царская семья познакомилась с Распутиным, вплоть до своей трагической кончины царь, царица и их дети по-настоящему любили Григория и верили в него, как в Божьего человека. На убитых царице и царских детях были надеты медальоны с его изображением. Однажды, уже в заточении в Тобольске, царь попросил доктора Деревенко незаметно от стражи вынести шкатулку, в которой находится, как он выразился, «самое ценное для них». Рискуя жизнью, доктор Деревенко выполнил просьбу царя. Передавая шкатулку государю, доктор спросил (думая, что там лучшие драгоценности) о ее содержимом. «Здесь самое ценное для нас — письма Григория», — ответил царь.