Петр Краснов - Казаки в Абиссинии

Попадись он другому правителю, попадись Менелик ему — было бы новое заточение и может быть казнь. Но Менелик благороден: «Ты непочтительно обошелся с царем — ты должен заплатить за это», и, взяв 2,000 талеров с Безабы, он прощает его…

Проходит еще два года. При дворе Феодора смуты растут, Магдала падает и царь кончает жизнь самоубийством. Вся Абиссиния раздроблена на целый ряд отдельных княжеств, всюду вражда и взаимное недоверие. Эфиопский престол свободен и Менелик предъявляет на него свои права. Ho у него есть соперник. Правитель Тигре дадьязмач Касса в 1872 году коронуется в Магдале под именем Иоанна IV. Менелик не признает его и заводит сношения с Англией и Италией, занявшей в это время Асаб и завязавшей оживленные сношения с шоанцами. Но даже и Менелику трудно было бороться с императором Иоанном IV. Это был царь фанатик христианства. Подобно Менелику он понимал слабость Абиссинии в ее раздробленности и смутах. Единое государство, единая вера всюду, во всей Абиссинии — вот мечты этого замечательного правителя. Империю должны составить четыре королевства — Тигре, Годжам, Уоло и Шоа. Четыре епископа должны насаждать веру Христову среди магометан и язычников, четыре короля должны повиноваться ему одному.

В 1881 году он идет на Анкобер против Менелика. И Менелик смиряется; с камнем на шее, в знак покорности своей, он является в стан императора и Иоанн прощает его и назначает королем Шоа.

В том же году Иоанн короновал негусом Годжамским раса Адаля под именем негуса Текла Хайманота.

Тигре, Годжам и Шоа объединены.

Но честолюбие его же королей губит его. Менелик. устраивает заговор против Иоанна, входит в сношение с Теклой Хайманота и надеется на помощь Италии.

Это было как раз в то время, когда в Италии живо интересовались делами на восточном побережье Африки. Начавши свои чисто коммерческие дела в 1869 году, когда итальянское пароходное общество Рубатина купило у Адальского султана порт Адаль и территорию до Рахэты, Италия в 1881 году захватила все владение Рахэтского султана в свои руки, в 1883 году просила разрешение у Аусского султана о провозе товаров через его владения и в 1883 же году заключила торговый договор с негусом Шоа — Менеликом.

Средствами не стеснялись. У Рахэтского султана просили разрешение поставить флаг. Рахэтский султан, дикарь в полном смысле этого слова, не отказал и приставил даже солдата, чтобы поднимать и опускать этот флаг, когда проходят мимо суда. — Итальянцы сочли это достаточным, чтобы считать побережье Рахэты своим. Так шли и дальше. Но за Ауссой, где вместо пастушеских, языческих или полу магометанских племен пришлось столкнуться с весьма древней шоанской культурой дело пошло не так легко…

Но уже страсти разгорелись; новыми владениями, получившими наименование Эритреи, заинтересовались и целый ряд путешественников жизнью заплатил за свои попытки проникнуть в глубь страны (1881 г. — Джулиети, 1884 г. — Бианки, граф Порро, Киорини). По их кровавым следам двинулись целые отряды…

Император Иоанн, считая неправильным занятие итальянцами Массовы, послал раса Алулу и при Догали уничтожил отряд из 500 итальянцев…

Я прошу припомнить мое описание сомалийской пустыни, темных ночей, жажды и миражей и не винить сурово итальянских солдат, впервые столкнувшихся с этой природой. В суконных плащах и штиблетах, в суконных кепи, они изнемогали от жары, голода и жажды, теряли рассудок, забывали об опасностях от врага, окружавшего их со всех сторон. Но эти жертвы, которых знали и жалели по далеким итальянским деревням, только разжигали желание продвинуться дальше за пески и каменистые горы. Шли новые войска, посланник Италии граф Антонелли подбивал Менелика против Иоанна и потихоньку снабжал его оружием. В тоже время возмущали и Теклу Хайманота, негуса Гаджама против эфиопского императора. Иоанн отозвал Алулу из Эритреи, пошел в Годжам для наказания уже возмутившегося Текла Хайманота и заставил его смириться, затем он думал идти на Менелика, но с запада из долины белого Нила нахлынули махдисты, Иоанн пошел против них и 11-го марта 1889 года при осаде Метаммы погиб…

Менелик, узнав о смерти Иоанна, отправился в Гондар и короновался там негусом негасти — императором, разбил своего бывшего союзника Текла Хайманоту и начал округлять свои владения. В 1887 году покорился Харар, в 1892 году Уоло…

Между тем, в то время, как воинский клич «айгумэ» раздавался по лесистому Черчеру и Уоло, Эритрея незаметно росла и белый европейский неприятель надвигался вглубь страны и былой друг и союзник грозил стать врагом.

Армии Африки приходилось помериться с армией Европы, — штыку противопоставить копье, пуле — быстроту ног… Шансы были бы не равны и вот, чтобы усилиться, чтобы получить необходимые ружья — Менелик находит нового союзника в лице Франции и получает от нее ружья и патроны… В 1895 г. начинается война с Италией, надолго подорвавшая авторитет белого человека среди черных христиан. 17-го февраля 1896 г. произошел беспримерный в летописях колониальных воин, бой под Адуей — Италия замкнулась в Эритрее а голова Менелика была покрыта славой великого полководца, опытного военачальника. Начальники областей, расы, покорились ему, но зорко нужно следить, постоянно иметь в виду честолюбие их и мудро управлять, незаметно делая нововведения, не раздражая ни войска, ни сановников…

Кровь и измена кругом… Кому верить? у кого просить помощи в трудные минуты жизни? Текла Хайманота был другом во время заговора против Иоанна, но первый пошел в момент воцарения против Менелика.

В пророчестве Рагуила Атье Задынгылю сказано, что царь с севера будет с царем Эфиопии одна душа и одно сердце («От Энтото до р. Баро», поручика A. K. Булатовича, стр. 149)…

— Кто этот царь?

Когда наступали тяжелые минуты в Гэби, когда озабоченный смотрел негус, как по улицам носили умерших и полуобнаженные плакальщицы, в грязных рубашках меланхолично выли, прославляя умершего, когда калеки солдаты просили хлеба у ворот Гэби, a лихорадки мучили солдат славных армий, когда кругом, собирались враги, а друзья за каждую услугу требовали уступок, с далекого севера доброй волей великого русского Царя пришли московские «хакимы». Умирающие стали вставать с постели, больные, лежавшие до сего времени без движения, быстро поправлялись. «Не нам, не нам, а имени Твоему», работали русские. Им не нужно было земель, им не нужно было наград или почестей. В московском круглом доме, отведенном им негусом, в квадратных русских палатках, тихо, но настойчиво работали они на пользу человечеству. Их не интересовало ни обилие золота в Каффе, ни громадные слоновые клыки, ни плодородие Абиссинии и ее тучные стада — бескорыстно служили они своему делу и слава их стала далеко разноситься за пределы Аддис-Абебы; она летела с каждым новым выздоровевшим в провинцию, приходила в тихое Гэби и интриговала Менелика. И он ходил сам в скромные русские палатки, он смотрел как под рукой русского хирурга вынимались кости, пули, осколки, снарядов. Имена генерал-майора Шведова, докторов Бровцына, Родзевича, Бобина, русских фельдшеров и санитаров долго будут жить в памяти абиссинцев