Михаил Горбачев - Декабрь-91; Моя позиция

Ельцин стал говорить, что сейчас первоочередная задача -- это обсуждение документов, связанных с реформами. И опять настойчиво ставил передо мной тот же вопрос: подпишет ли Договор Украина? Союз без Украины немыслим. Я неизменно подчеркивал, что также не мыслю Союза без Украины. А на вопрос Ельцина, что же в этом случае делать, отвечал: предпринять все, чтобы Российская Федерация первой одобрила Договор на Верховном Совете.

Я уже понимал, что Президент России хитрит, тянет время: значит, у него есть другой план. Поэтому я перед самой встречей в Минске прямо спросил его: с чем он едет? Мой подход: есть проект Договора, Украина может присоединиться ко всем его статьям или к части из них. Ельцин, аргументируя задержку с рассмотрением Договора, сказал, что может встать вопрос о Союзе славянских республик. Я заявил, что, на мой взгляд, это неприемлемо. И разговор мы должны продолжить в Москве на встрече президентов с участием руководителей Украины.

Тогда я подумал, что сепаратистская позиция руководства Украины -- это "подарок" для Ельцина: в России не поддержат президента, выступающего против Союза. Недовольство россиян центром вовсе не означает отказ от Союза. Особая же позиция руководства Украины -- спасательный круг для тех в Российской Федерации, кто против сохранения Союза.

Итак, в Минске, в Бресте состоялась встреча трех президентов -- России, Украины, Беларуси. И приняты были решения -- вопреки тому, о чем мы договаривались на Госсовете СССР. "Беловежская Пуща". Надежды не теряю

Каково было мое отношение к Минскому соглашению? Какую позицию я занял? Свое официальное отношение я выразил в Заявлении Президента СССР. Оно было опубликовано 10 декабря:

"8 декабря 1991 года в Минске руководители Беларуси, РСФСР и Украины заключили соглашение о создании Содружества Независимых Государств.

Для меня, как Президента страны, главным критерием оценки этого документа является то, насколько он отвечает интересам безопасности граждан, задачам преодоления нынешнего кризиса, сохранения государственности и продолжения демократических преобразований.

Это соглашение имеет позитивные моменты.

Участие в нем приняло украинское руководство, которое в последнее время не проявляло активности в договорном процессе.

В документе подчеркивается необходимость создания единого экономического пространства, функционирующего на согласованных принципах, при единой валюте и финансово-банковской системе. Выражается готовность к сотрудничеству в области науки, образования, культуры и других сферах. Предлагается определенная формула взаимодействия в военно-стратегической области.

Однако это документ такого значения, он настолько глубоко затрагивает интересы народов нашей страны, всего мирового сообщества, что требует всесторонней политической и правовой оценки.

В любом случае для меня очевидно следующее. Соглашение прямо объявляет о прекращении существования Союза ССР. Безусловно, каждая республика имеет право выхода из Союза, но судьба многонационального государства не может быть определена волей руководителей трех республик. Вопрос этот должен решаться только конституционным путем с участием всех суверенных государств и учетом воли их народов.

Неправомерно и опасно также заявление о прекращении действия общесоюзных правовых норм, что может лишь усилить хаос и анархию в обществе.

Вызывает недоумение скоропалительность появления документа. Он не был обсужден ни населением, ни Верховными Советами республик, от имени которых подписан. Тем более это произошло в тот момент, когда в парламентах республик обсуждается проект Договора о Союзе Суверенных Государств, разработанный Государственным советом СССР.

В создавшейся ситуации, по моему глубокому убеждению, необходимо, чтобы все Верховные Советы республик и Верховный Совет СССР обсудили как проект Договора о Союзе Суверенных Государств, так и соглашение, заключенное в Минске. Поскольку в соглашении предлагается иная формула государственности, что является компетенцией Съезда народных депутатов СССР, необходимо созвать такой Съезд. Кроме того, я бы не исключал и проведение всенародного референдума (плебисцита) по этому вопросу. М. Горбачев".

11 декабря я дал интервью главному редактору "Независимой газеты" Виталию Третьякову. Мы говорили с ним о происходящем в широком плане. Я к этому еще вернусь. А здесь хочу привести из нашего разговора лишь то, что относится непосредственно к моей реакции на совещание в Минске и Беловежской Пуще.

-- Не кажется ли Вам сегодня, -- спросил Третьяков, -- что Ваша политика, нацеленная на подписание Союзного договора, и включенный в нее ново-огаревский процесс оказались ошибочными?

-- Нет, я убежден, что Союзный договор как база для реформирования унитарного многонационального государства просто необходим...

Я хочу, чтобы никто не подозревал у меня каких-то коварных замыслов. Уже, видимо, пришло время сказать, что я не собираюсь претендовать на лидерство в каких-то новых структурах, выдвигать свою кандидатуру -- для меня это вопрос неактуальный. А пресса запускает этот вопрос: вот, мол, гонит Горбачев под себя эти структуры. Это самое примитивное толкование. Нет, меня интересуют именно реальности, мир, каким он предстает вокруг, его переплетенность -- человеческая, экономическая, стратегическая... Это затрагивает всех, все республики и даже Прибалтику. И там придется еще договариваться, ибо если разрушается часть структуры, то разрушается она вся. Это все реальности. Эрозия будет происходить большая, и мы схлопочем очень плохую ситуацию. Поэтому я бьюсь за то, что нам нужно союзное государство, "мягкий Союз". "Мягкий" в том смысле, что суверенные государства сами договариваются и сами формируют тот Центр, который им нужен. Но обязательно Союз. Поэтому я считаю, что правильным был тот договорный процесс, который, собственно, был уже завершен к августу: и мы должны были подписать Союзный договор.

Я убежден, что нам нужен Союз. Сейчас получили соглашение, которое подписано тремя славянскими республиками. И уже, можно сказать, раскололи страну, заложили много бомб, запутали весь процесс.

-- Вы за единое экономическое, политическое, правовое пространство -собственно, в этом суть Союза?.. -- спросил Третьяков.

-- Да, чтобы обеспечивалось более эффективное взаимодействие. Но они соединились на соглашении, которое имеет в виду, что произойдет процесс разъединения, и будет Содружество... Процесс согласования, взаимодействия будет очень осложнен. Именно поэтому я и возражаю. Эта моя позиция появилась не с ходу и не вчера. Я ее уже полтора года отстаиваю, когда я пришел к выводу, что мы не можем в этой стране разделиться. Так тут все перемешалось и связалось. Говорят, что Горбачев подстрекает людей своими рассуждениями. Нет, я лишь обращаю внимание на факты и последствия, чтобы все это было осмыслено при принятии окончательного решения. Вот моя мысль, и пусть люди решают. Им надо дать возможность принять решение.