Дмитрий Табачник - Украина: политика упущенных возможностей

Обладавший огромным литературным дарованием Редьярд Киплинг был и прозорливым политиком, одним из апологетов величия Британской империи, он неоднократно выполнял секретные задания «Интеллидженс сервис».

Стихотворение Киплинга «Мировая с медведем» полезно прочитать сторонникам «компромиссов», какими бы красивыми словами они ни обосновывались. Какой бы тщательно выписанной ни была аналитика. А момент максимального ослабления «оранжевых», «с поникшей головой» ищущих временных союзников, следует использовать для возвращения власти.

Рассказ в стихотворении ведется от имени калеки-нищего, потерявшего зрение в результате удара одряхлевшего медведя, которого он пожалел на охоте:

Лицемерная «политкорректность» бессмысленна — все прекрасно понимают, с чем и с кем мы боремся, и надо иметь смелость назвать вещи своими именами.

Нельзя обманываться и надуманной внешней отстраненностью от идеологии и пропаганды нацизма некоторых «оранжевых» лидеров, «что ходят, как мы». Договоренность с ними, «минута Мировой», неминуемо превратится в «минуту Смерти», о чем свидетельствует все происходящее — начиная с переворота 2004 г. Политических деятелей, которые мировую инициируют, ждет горькая судьба киплинговского калеки. Но еще более тревожит судьба народов Украины, недостойных предательства.

Не имеет значения, каковы подлинные мотивы у сторонников «мировой» с майданными «медведями», истекающими кровью от нанесенных друг другу ударов и неадекватных в своем предсмертном бешенстве. Неважно, имеем ли мы дело с подлинной изменой, оплаченной в той или иной форме, искренней маниловщиной или надеждой, что можно использовать взаимоуничтожение оранжевого скорпиона, вцепившегося смертельной хваткой в собственный хвост. Результат будет один — разочарование и деморализация всей антинационалистической Украины.

Бессмысленно надеяться, что можно не предпринимать никаких реальных действий, а «оранжевые» лишатся власти в результате происходящего между ними «боя без правил». Не учитывается то, что оба майданных лагеря несамостоятельны в своих действиях и находятся под абсолютным контролем Вашингтона, управляющего ими с помощью прокуратора из посольства.

Определенная самостоятельность в конкурентной борьбе не только разрешается, но и поощряется. Ожесточенная схватка между собой заставляет «помаранчевых» марионеток больше выслуживаться перед кукловодом, позволяет контролировать себя без малейших усилий. Совместными усилиями они сделают все, чтобы Украина превратилась в американский «непотопляемый авианосец» в центре Европы с послушным и нетребовательным экипажем. Именно поэтому США никогда не дадут окончательного преимущества одной из сторон, допуская лишь некоторое нарушение регулируемого равновесия.

Подобная схема была апробирована рейхом в странах-сателлитах, где всегда сохранялось несколько центров силы, верховным арбитром между которыми выступал германский посол.

В усташеской Хорватии (НХГ) немцы одновременно поддерживали две группировки: поглавника Анте Павелича и семейства Кватерников, Славко — министра национальной обороны и его сына Эугена — руководителя управления общественного порядка и безопасности, в состав которого входила тайная политическая полиция. Павелич и Кватерники были готовы на все, чтобы уничтожить друг друга, бегали с доносами в посольство рейха, но Гитлер долго не мог решить, на кого сделать основную ставку. Посол рейха Зигфрид Каше в своих донесениях совершенно точно писал, что и Павелич, и Кватерник преданны интересам Германии и беспощадно расправляются с врагами нацизма. В конечном итоге, благодаря вмешательству Гиммлера, поглавник был признан более перспективным, и ему позволили удалить из власти группировку Кватерников.

Воспользовавшись разрешением, Павелич успел расстрелять несколько их сторонников в домобранстве (регулярной армии) НХГ и репрессивном аппарате, но Каше сразу одернул загребского мини-фюрера. Гитлеровцы предоставили гарантии безопасности семейству Кватерников, и поглавник ничего не смог сделать со своими заклятыми врагами.

Гитлеровский прокуратор регулярно посещал руководителей антипавеличской группы и писал на Вильгельмштрассе, что он готов при необходимости немедленно заменить ими Павелича, чей безудержный национализм стал в конце концов немцами считаться деструктивным.

Ющенко как будто специально повторяет политику поглавника, рассуждения которого о многотысячелетней истории великой хорватской нации, працивилизации хорватских ариев, решающей роли хорватов в создании европейской культуры передавались в немецких дипломатических донесениях и отчетах СД в качестве доказательства невменяемости вождя местных национал-фашистов.

Еще более бессмысленно, подобно правым догитлеровской Германии, разделять «оранжевых» на «большее» и «меньшее» зло, на откровенных наци и лишь использующих настроения своего националистического электората.

Подобную ошибку совершили английские и французские правительства, серьезно рассчитывавшие направить Муссолини против Гитлера и сделать из фашистской Италии антигерманскую опору в регионе Средиземноморья.

Формально оснований для таких надежд было достаточно. Основатель движения «фаши» считался непревзойденным демагогом, но не верящим серьезно в мифы расовой теории. Дуче слыл реалистом, исходил только из личных интересов, и не представляло труда его перекупить, предложив более выгодные условия.

Особенно способствовало таким убеждениям Лондона и Парижа то, что не была секретом взаимная ненависть Муссолини и Гитлера. Римский диктатор называл фюрера «глупым маленьким клоуном», «опасным дураком», а национал-социализм характеризовал как «революцию германского первобытного леса против романо-латинской цивилизации». В свою очередь, и Гитлер не стеснялся в выражениях по поводу «жирной пародии на цезарей».

Политика использования фашиста против нациста закончилась полным провалом. Их личные чувства и конкуренция никуда не исчезли, но значительно сильнее оказалась ненависть к идеалам свободы и желание, отбросив все сдерживающие принципы международного права, получить долю от общего грабежа.